Девиация. Часть третья «Эльдар»

А объяснения случились неожиданные: такой виноватой, щебечущей Майи никогда не видел. Оказалось, она только узнала от дядьки о моих подвигах, и о том, что лежу в ожоговом центре. Мы необычно посвиданьичали, даже целовались.

После того визита Майя каждый день после занятий приходила ко мне, вынуждая Александра Ивановича совершать по коридорам шагательные разминки. В одно из таких посещений у меня тоже случилась разминка, однако, не выходя из палаты, дверь которой пришлось запереть изнутри ножкой табурета.

Отпустили из больницы во второй половине декабря. На пару дней поселился у дядьки – сдавал «хвосты» пропущенной сессии. Проблем особых это не доставило, поскольку многие читали заметку в «Вечернем Киеве» о студенте-заочнике исторического факультета, который, вместо экзаменов слинял на больничную койку.

С Майей встречались вечерами: гуляли обветренным городом, ходили в кино, целовались в парке. Чудеса невиданной нежности продолжались. О Майиной гипотетической измене, озвученной дядькой, как и моей, реальной, не вспоминали. Вроде не случилось ничего, как и четырехмесячной разлуки.

Вот только в гости к дядьке Майя идти отказывалась. Несколько раз намекал ей, имея на то свои соображения, однако девушка смущаясь, переводила разговор на другое, или закрывала мои губы своими, мягкими и горячими.

Дядька тоже поводился придурковато, стоило вспомнить Майю – не расспрашивал, сторонился, уходил в свой кабинет. По этому поводу всякие догадки посещали моё ревнивое воображение, но особо в них не вдавался, зачарованный новыми отношениями с преображённой Снежной королевой.

Конец декабря 1992 – начало января 1993. Городок

Домой возвратился в конце декабря. В школу не пошёл, притворился больным и ждал Майю. В свете чудесных перемен праздники обещали быть содержательными.

Так и вышло. Ещё в день её приезда, двадцать девятого декабря, умудрился пригласить девушку домой полюбоваться наряжённой ёлкой. Ушла Майя лишь на следующий день, ближе к обеду.

Более славно мы встретили Новый девяносто третий год и провели праздники. Мама уехала к родственникам, я отмахнулся от Юркиных приглашений, привёл Майю к себе. Она не упиралась.

За неделю сожительства мы исхудали, до боли истёрли первичные половые признаки и развалили диван. Ранее служивший Тоту да Морфею, продукт советской мебельной промышленности не вынес напора Эроса, подкосил ножки и откинул раскладную спинку.

Жизнь преобразилась, засверкала. Демон насытился. Душа успокоилась, желала высокого и чистого. Я создал несколько канцон во славу женского лона, тут же их озвучил, аккомпанируя на гитаре, чем поверг девушку в стыдливый шок.

Вакханалия закончилась с приездом мамы. Тела наши дрожали от истощения, потому мы даже обрадовались её предупреждающему телефонному звонку от соседки. Мы кинулись искать разбросанную одежду, прибираться, восстанавливать диван и выгребать немытую посуду. Когда мама зашла через час, уборку на общей территории почти закончили.

Я провёл Майю домой, на прощанье поцеловал в распухшие губы. Она уезжала в Киев по студенческим делам.

Очень кстати, – думал я, возвращаясь домой. Хотелось выспаться, почитать в одиночестве, а ещё заполнить отложенный в октябре дневник.

На краю сознания колючей искоркой зудела неразгаданная тайна разительной перемены в наших отношениях, о которой не спросил.

Рано или поздно тайное становиться явным, разгадается и это. Только станет ли мне легче. Во многом знании многая печали.

Глава шестая

Зима – лето 1993. Городок

Энциклопедия индийских верований разъясняла, что mаyа – иллюзия, череда перемен, многообразная, непостоянная.

Золотые слова переписал на альбомный лист красным фломастером и пришпилил над рабочим столом. Потому, что моя Майя будто сошла с букинистической страницы.

Как и предполагал, зимняя оттепель в наших отношениях сменилась весенним похолоданием, а затем – летней мерзлотой. Наученный прошлым опытом, не удивился, хотя сердечный Пьеро ныл и подначивал разобраться в банальном вопросе: зачем я ей нужен? Демон ему вторил, однако подходил с обратной стороны: зачем она мне нужна – раскрытая, изведанная, – когда вокруг столько таинственных и неизведанных? Гном советовал не обращать на соседей внимания, потому как Майя весьма положительная девушка. Тем более – маме нравиться.

Впрочем, после Майиного отъезда, не очень этим заботился, поскольку меня ждали нетронутые книги. Тогда, ещё по советской традиции, лечили бесплатно. Перед отъездом из Киева я совершил паломничество по известным магазинам и лоткам, на всю наличность прикупил Блаватской, Рерихов, Папюса, брошюр по астрологии, спиритизму и хиромантии. Вот где было раздолье моему ущербному сознанию, поражённому бациллами мистицизма!