Девушка, которая взрывала воздушные замки

– Сюжетная рамка в какой-то степени правдива. Залаченко действительно отец Лисбет Саландер, он подонок и действительно избивал ее мать. У них в семье возникла типичная проблема – мать не хотела заявлять в полицию, и потому насилие продолжалось несколько лет. Бьёрку поручили расследовать тот самый эпизод, когда Лисбет попыталась убить отца при помощи зажигательной бомбы. Он начал переписку с Телеборьяном, но вся корреспонденция – причем именно та, которая нам доступна, – фальшивка. Телеборьян провел самое стандартное психиатрическое обследование Саландер и констатировал, что у нее налицо отклонения от нормы, а прокурор решил не давать ее делу дальнейший ход. Ей требовалось лечение, и ее поместили в больницу Святого Стефана.

– Если это фальшивка, то кто ее автор? И какую цель она преследует?

Бублански развел руками.

– Ты, что, меня разыгрываешь?

– Нет. А Экстрём, насколько я понял, намерен потребовать провести повторное медицинское обследование Саландер.

– Я категорически возражаю.

– Нас это больше не касается. История Саландер – уже не наше дело.

– А Ханса Фасте-то подключили… Ян, если эти мерзавцы еще раз предпримут атаку на Саландер, я буду обращаться в средства массовой информации…

– Нет, Соня. Прошу тебя, не делай этого. Во‑первых, у нас больше нет доступа к отчету, и поэтому твои утверждения окажутся бездоказательными. Все решат, что ты просто чокнутая, и тогда твоей карьере конец.

– Отчет у меня по-прежнему есть, – сказала Соня Мудиг почти шепотом. – Я сняла копию для Курта Свенссона, но еще не успела ему передать, когда генеральный прокурор стал отбирать у нас копии.

– Если ты обнародуешь информацию об отчете, тебя не просто уволят, а обвинят в грубейшем должностном подлоге и в выдаче СМИ засекреченной информации.

Мудиг секунду сидела молча, разглядывая своего начальника.

– Соня, ты ничего не будешь предпринимать. Обещай мне.

Она сомневалась.

– Нет, Ян, обещать я не могу. Во всей этой истории есть что-то очень и очень подозрительное.

Бублански кивнул.

– Ты права. Но мы не знаем, какие у нас в данный момент враги и кто они.

Соня Мудиг склонила голову набок.

– А ты собираешься что-нибудь предпринять?

– А вот это я не намерен обсуждать с тобой. Просто положись на меня. Сейчас вечер пятницы. Устрой себе уикенд. Отправляйся домой и забудь вообще обо всем, о чем мы тут с тобой говорили.

В субботу, в половине второго дня, охранник Никлас Адамссон оторвался от учебника экономики – через три недели ему предстояло сдавать экзамен. Его отвлек шум вращающихся щеток тарахтящей тележки уборщика. «Наверное, это черномазый», – подумал охранник. Тот всегда вежливо здоровался, но отличался неконтактностью и не реагировал на шутки Никласа.

Охранник увидел, как тот достал бутылку «Аякса», пару раз побрызгал на стойку дежурного и потом начисто вытер тряпкой. Потом схватил швабру и несколько раз прошелся ею вокруг стойки в тех местах, куда не доставали щетки тележки. Никлас Адамссон снова уткнулся в книгу и продолжил чтение.

Через десять минут уборщик добрался и до самого Адамссона в самом конце коридора. Они кивнули друг другу. Охранник встал, чтобы уборщик мог обработать пол вокруг стула перед дверью палаты Лисбет Саландер. Никлас видел уборщика почти каждый раз, когда ему приходилось заступать на этот пост, но никак не мог запомнить его имя – какое-то типичное для арабов и им подобных. Адамссону и в голову не приходило проверять у него удостоверение. С одной стороны, в комнату заключенной черномазый не входит – там по утрам наводит порядок одна из уборщиц; а с другой – хромой уборщик едва ли мог представлять сколько-нибудь серьезную угрозу.

Покончив с делами в конце коридора, уборщик отпер дверь рядом с палатой Лисбет Саландер. Адамссон покосился на него, но и это нельзя было посчитать каким-либо отступлением от ежедневной рутины. В конце коридора располагался чулан, куда складывался инвентарь. В следующие пять минут уборщик опорожнил ведро, почистил щетки и заполнил тележку пластиковыми пакетами для мусорных корзин. Под конец он закатил тележку в чулан.

Идрис Хиди знал, что в холле есть охранник. Этот светловолосый парень, лет двадцати пяти, обычно сидел там два или три дня в неделю, читая книги по экономике. Хиди решил, что тот работает в охране на полставки, параллельно учась в университете, и что он интересуется происходящим вокруг не больше, чем кусок кирпича.

Что предпримет Адамссон, если Идрис ействительно попытается войти в палату к Лисбет Саландер?

И чего, собственно, добивается Микаэль Блумквист?

Идрису Хиди хотелось бы это знать. Разумеется, Идрис читал о Микаэле в газетах; он почему-то сразу догадался, что тот интересуется Лисбет Саландер из коридора 11‑С. Идрис ожидал, что его попросят что-нибудь ей пронести, но в таком случае ему пришлось бы отказаться, поскольку он не имел права к ней входить и даже никогда ее не видел. Однако предложение, которое ему сделали, стало для него полной неожиданностью.