Девушка, которая взрывала воздушные замки

Идрис не усмотрел в нем ничего нелегального. Покосившись в приоткрытую дверь, он увидел, что Адамссон вновь сидит на стуле перед дверью, углубившись в книгу. Идрис с удовлетворением отметил, что поблизости нет ни души – как, впрочем, и почти всегда, поскольку чулан находился в тупике, в самом конце коридора. Затем он сунул руку в карман рабочего халата и достал новый мобильный телефон «Сони Эрикссон Z600». Идрис Хиди видел такой в рекламном объявлении и знал, что аппарат стоит примерно три с половиной тысячи крон и снабжен всеми прибамбасами модных мобильных устройств.

Идрис взглянул на дисплей и отметил, что телефон находится в рабочем состоянии, но сигналы вызова у него отключены – и звуковой, и вибрационный. Он поднялся на цыпочки и отвинтил круглый белый колпак, прикрывавший вентиляционное отверстие, которое соединяло чулан с палатой Лисбет Саландер. Потом заложил телефон в отверстие так, чтобы его не было видно, – в точности так, как просил Микаэль Блумквист.

Весь этот ритуал занял примерно тридцать секунд. На следующий день она уже займет около десяти секунд: ему предстоит вынуть телефон, заменить аккумулятор и положить телефон обратно. Старый аккумулятор следовало унести домой и за ночь зарядить.

Вот и все, что требовалось от Идриса Хиди.

Правда, Саландер это не поможет. С ее стороны стены решетка привинчена крепко. Телефон она в любом случае не сможет достать, если только не раздобудет крестовую отвертку и стремянку.

– Я об этом знаю, – сказал Микаэль. – Но она даже не дотронется до мобильника.

Все эти уловки Идрису Хиди следовало повторять ежедневно до тех пор, пока Микаэль Блумквист не отменит свое задание.

И за эту работу Идрису Хиди предлагалось по тысяче крон в неделю, минуя налоги. Кроме того, по окончании контракта телефон останется в его распоряжении.

Идрис покачал головой. Он, разумеется, понимал, что Микаэль Блумквист затевает какую-то авантюру, но в чем конкретно заключается это дело, никак не мог догадаться. Для чего нужно сложить включенный, но никуда не подсоединенный мобильный телефон в вентилятор в запертом чулане? Смысл аферы такого уровня не доходил до Хиди. Если Блумквист хотел пообщаться с Лисбет Саландер, куда проще было бы подкупить кого-нибудь из сестер и передать с нею телефон. А так никакой логики он не находил.

Хиди покачал головой. С другой стороны, почему бы ему не оказать Микаэлю Блумквисту услугу, раз тот готов платить по тысяче крон в неделю? И никаких вопросов Хиди не собирался задавать.

Доктор Андерс Юнассон слегка замедлил шаг, когда увидел, что возле его дома на Хагагатан, прислонившись к воротам, стоит мужчина лет сорока с хвостиком. Мужчина показался ему знакомым и к тому же приветливо кивнул.

– Доктор Юнассон?

– Да, это я.

– Простите, что беспокою вас на улице, перед домом. Но я не хотел бы беспокоить вас на работе, а мне необходимо с вами поговорить.

– В чем дело и кто вы такой?

– Меня зовут Микаэль Блумквист. Я журналист и работаю в журнале «Миллениум». Дело касается Лисбет Саландер.

– А, теперь я вас узнал. Кажется, вы вызвали Службу спасения, когда ее обнаружили… Это вы заклеили ей рану серебристым пластырем?

– Я.

– Это вы очень ловко придумали. Но, сожалею, я не могу обсуждать состояние своих пациентов с журналистами. Вам придется обратиться в пресс-службу Сальгренской больницы.

– Вы меня не так поняли. Мне не нужны сведения, я здесь по частному вопросу. Вы можете не говорить мне ни слова и не выдавать никакой информации. Все как раз наоборот. Это я хочу снабдить вас информацией.

Андерс Юнассон нахмурился.

– Пожалуйста, – взмолился Микаэль. – Поверьте, не в моих привычках приставать к хирургам на улице, но у меня к вам очень важное дело. Тут за углом есть кафе. Можно мне угостить вас кофе?

– О чем вы хотите говорить?

– О будущем и благополучии Лисбет Саландер. Я ее друг.

Андерс Юнассон сомневался. Он понимал, что если бы к нему вот так подошел совершенно незнакомый человек, он непременно отказался бы. Но Микаэль Блумквист был знаменитостью, и раз уж он решил о чем-то ему сообщить, то Андерс Юнассон решил, что речь идет о действительно важном деле.

– Я ни при каких условиях не буду давать интервью и не стану обсуждать состояние своей пациентки.

– Вот и отлично, – сказал Микаэль.

Юнассон коротко кивнул и отправился с Блумквистом в кафе.

– Но что именно вы хотели бы мне сообщить? – спросил он, когда им принесли кофе. – Я могу вас выслушать, но комментировать ничего не намерен.

– Вы не хотели бы, чтобы я вас процитировал или запятнал бы вашу репутацию в СМИ. Я бы хотел сразу заверить вас: этого не произойдет. Я буду считать, что нашего с вами разговора никогда не было.

– О’кей.

– Я хочу попросить вас об одолжении. Но для начала я должен четко объяснить, почему вынужден об этом вас попросить, и тогда вы сможете решить, позволяют ли ваши принципы оказать мне такую услугу.

– Мне не очень-то нравится этот разговор.