Девушка, которая взрывала воздушные замки

– Пожалуйста, выслушайте меня. Вы – врач Лисбет Саландер, и ваша задача заключается в том, чтобы позаботиться о ее физическом и душевном здоровье. Я – друг Лисбет Саландер, и моя задача состоит в том же самом. Я не врач и, конечно, не могу копаться у нее в черепе, извлекая пули, и тому подобное… Но я обладаю другими знаниями, возможно, не менее важными для ее благополучия.

– Неужели?

– Я – журналист, и раскопал правду о том, что произошло с нею на самом деле.

– О’кей.

– Я могу рассказать в общих чертах, о чем речь, а выводы вы уже сделаете сами.

– Хорошо.

– Начать надо, вероятно, с того, что адвокатом Лисбет Саландер является Анника Джаннини. Вы с ней встречались.

Андерс Юнассон кивнул.

– Анника моя сестра, и ее услуги по защите Лисбет Саландер оплачиваю я.

– Вот как?

– То, что она моя сестра, вам легко проверить. Речь идет об услуге, просить о которой Аннику я не могу. Она не обсуждает со мной все, что относится к Лисбет Саландер, поскольку обязана соблюдать служебную тайну и подчиняется корпоративной этике.

– Допустим.

– Я полагаю, что вы читали о Лисбет в газетах.

Юнассон опять кивнул.

– Ее описывали как психически ущербную девицу, как лесбиянку, совершающую массовые убийства. Все это лажа. Лисбет Саландер не психопатка, она ничуть не глупее нас с вами. А ее сексуальные предпочтения не должны никого касаться.

– Но если я в курсе дела, то сейчас ситуация резко изменилась. Теперь в совершении убийств подозревают того немца.

– И это совершенно справедливо. Рональд Нидерман виновен, он убийца и опасный маньяк. Но у Лисбет Саландер имеются враги. Действительно серьезные заклятые враги. Некоторые из них трудятся в Службе государственной безопасности.

Андерс Юнассон с сомнением поднял брови.

– Когда Лисбет Саландер было двенадцать лет, ее заперли в детской психиатрической больнице в Уппсале, поскольку она приобщилась к тайне, которую в СЭПО стремились любой ценой сохранить. Ее отец, Александр Залаченко, которого убили в Сальгренской больнице, – перебежчик, советский шпион, реликт времен холодной войны. Он также известен жестоким обращением с женщинами и много лет подряд избивал мать Лисбет. Когда девочке исполнилось двенадцать, она нанесла ответный удар, попытавшись убить Залаченко с помощью зажигательной бомбы. Поэтому ее и заперли в детскую психиатрическую лечебницу.

– Я не понимаю. Если она пыталась убить своего отца, то, возможно, именно поэтому ее и отправили на психиатрическое лечение.

– Моя версия – которая будет опубликована – заключается в том, что в СЭПО было известно, что именно произошло, но они предпочли защищать Залаченко, поскольку он являлся важным источником информации. Иными словами, они сфальсифицировали диагноз и проследили за тем, чтобы Лисбет упекли.

Лицо Андерса Юнассона выражало неверие, и Микаэль улыбнулся.

– Я могу документально подтвердить все, что сейчас рассказываю вам. И я опубликую эту историю к началу суда над Лисбет. Поверьте – это произведет эффект взорвавшейся бомбы.

– Понимаю.

– Я разоблачу двух врачей, которые, действуя в интересах СЭПО, помогли упрятать Лисбет в сумасшедший дом. Я без страха и упрека предам их публичному позору. Один из этих врачей – известный и уважаемый человек. Но, как я уже сказал, у меня имеется вся необходимая документация.

– Я вас понимаю. Если какой-то врач действительно замешан в подлоге и фальсификации, то это позор для всех представителей нашей профессии.

– Нет, я не верю в коллективную вину. Это позор для тех, кто к этому причастен. То же самое относится и к СЭПО. Я не сомневаюсь, что там наверняка есть порядочные люди. Но в нашем случае действовала группа сектантов. Когда Лисбет Саландер исполнилось восемнадцать лет, они снова попытались отправить ее в интернат. Но тогда им это уже не удалось, зато ей назначили опекуна. Когда начнется судебный процесс, они вновь попытаются масимально опорочить ее. Мне – или, вернее, моей сестре – придется напрячь все свои усилия, чтобы Лисбет оправдали и признали дееспособной.

– О’кей.

– Но Лисбет придется выступить во всеоружии. Таковы условия игры. Я должен также заметить, что несколько полицейских в этом поединке защищают интересы Лисбет. В их число, правда, не входит руководитель предварительного следствия, который возбудил против нее дело.

– Ну и ну…

– Лисбет требуется помощь, чтобы подготовиться к суду.

– Я понимаю. Но я не адвокат.

– Но вы врач, и вы с ней общаетесь.

Глаза Андерса Юнассона сузились.

– То, о чем я хочу вас попросить, неэтично и даже может считаться противозаконным.

– Вот оно что.

– Но с моральной точки зрения оправданно. Ее права умышленно нарушают те, кто обязан бы отвечать за ее защиту.

– Неужели?

– Я могу привести пример. Вам известно, что ее запрещено посещать, она не имеет права читать прессу или общаться с внешним миром. К тому же прокурор добился того, что ее адвокату запретили разглашать информацию. Анника последовательно придерживается служебных инструкций. Зато сам прокурор охотно поставляет информацию для журналистов, которые продолжают писать о Лисбет Саландер всякие небылицы.

– Неужели?

– Вот, например, эта статья.