Девушка, которая взрывала воздушные замки

– Вы правы, доктор Телеборьян, я не врач. И все же некоторый уровень компетентности у меня имеется. Наряду со званием адвоката у меня имеется законченное психологическое образование, полученное в Стокгольмском университете. Видите ли, моя профессия требует психологических знаний…

В зале суда повисла гробовая тишина. Экстрём с Телеборьяном изумленно уставились на Аннику Джаннини. А та как ни в чем не бывало продолжала:

– Разве не ваши методы лечения моей подзащитной привели к конфликту между вами и вашим шефом, тогдашним главным врачом Юханнесом Кальдином?

– Это досужая болтовня.

– Юханнеса Кальдина уже несколько лет как нет в живых, и он не может свидетельствовать на данном процессе. Но у нас в суде присутствует человек, который неоднократно встречался с главным врачом Кальдином, – мой помощник Хольгер Пальмгрен.

Она обратилась к нему:

– Вы не могли бы рассказать, как все это произошло?

Пальмгрен откашлялся. Он по-прежнему страдал от последствий инсульта, и ему приходилось напрягаться, чтобы сделать свою речь разборчивой.

– Меня назначили наставником Лисбет, после того как ее отец нанес столь тяжкий вред здоровью ее матери, что та стала инвалидом и больше не смогла заботиться о дочери. Она получила необратимые повреждения головного мозга, и у нее неоднократно случались кровоизлияния в мозг.

– Вы имеете в виду Александра Залаченко?

Прокурор Экстрём наклонился вперед и напряг все свое внимание.

– Совершенно верно, – ответил Пальмгрен.

Экстрём кашлянул.

– Прошу отметить, что мы коснулись темы, подлежащей строжайшей секретности.

– То, что Александр Залаченко многие годы подряд жестоко избивал мать Лисбет Саландер, едва ли является тайной, – сказала Анника Джаннини.

Петер Телеборьян поднял руку.

– Дело обстоит гораздо серьезнее, чем представляет фру Джаннини.

– Что вы имеете в виду?

– Нет сомнения в том, что Лисбет Саландер в девяносто первом году стала свидетельницей семейной трагедии, которая привела к инвалидности ее матери. Однако нет никаких документов, подтверждающих, что такая ситуация продолжалась в течение многих лет, как утверждает фру Джаннини. Вполне возможно, что это был единичный случай или просто ссора, которая закончилась мордобоем. По правде говоря, отсутствуют даже документы, подтверждающие, что мать Лисбет Саландер избил именно господин Залаченко. Мы располагаем сведениями, что она занималась проституцией, и ее вполне могли бы избить и другие лица.

Анника Джаннини с искренним изумлением взглянула на Петера Телеборьяна и даже, казалось, на краткий миг лишилась дара речи. Но сразу взяла себя в руки, и взгляд ее вновь стал сосредоточенным.

– А нельзя ли об этом поподробнее? – попросила она.

– Я хочу сказать, что на самом деле все эти события нам известны только со слов Лисбет Саландер.

– И что же?

– Во‑первых, сестер было двое. Сестра Лисбет, Камилла Саландер, никогда ничего похожего не утверждала. Более того, она отрицала, что подобное имело место. Во‑вторых, если б события действительно имели такой масштаб, как заявляет ваша подзащитная, то они, естественно, были бы зафиксированы в отчетах социальных комиссий и прочих структур.

– Можем ли мы ознакомиться с каким-нибудь допросом Камиллы Саландер?

– С допросом?

– Имеются ли у вас какие-либо документы, доказывающие, что Камиллу Саландер вообще спрашивали о том, что произошло у них дома?

Когда речь зашла о сестре, Лисбет вдруг заерзала и покосилась на Аннику.

– Я предполагаю, что социальная служба проводила расследование…

– Вы только что заявили, что Камилла Саландер никогда не утверждала того, что Александр Залаченко избивал их мать, и, что, напротив, отрицала это. Вы позволили себе весьма категоричное высказывание. Откуда у вас такие сведения?

Петер Телеборьян вдруг на несколько секунд замолчал. Анника Джаннини заметила, как изменилось выражение его лица, когда он понял, что совершил ошибку. Психиатр понимал, на что она намекает, но уклониться от ответа было невозможно.

– Насколько я помню, это выяснилось из материалов полицейского расследования, – в конце концов выдавил он.

– Насколько вы помните… А я вот выбилась из сил, чтобы найти полицейские расследования по поводу событий на Лундагатан, когда Александр Залаченко получил тяжелые ожоги. Единственным доступным документом оказался сухой отчет, составленный полицией на месте происшествия.

– Возможно…

– Поэтому мне хотелось бы знать, каким образом вам удалось получить доступ к материалам полицейского расследования, недоступным для стороны защиты?

– На этот вопрос я ответить не могу, – сказал Телеборьян. – Мне дали с ними ознакомиться, когда в девяносто первом году я проводил судебно-психиатрическую экспертизу Лисбет Саландер, после того как она совершила покушение на жизнь своего отца.

– А прокурор Экстрём ознакомился с этим отчетом?

Экстрём заерзал и схватился за бородку. Он уже понял, что недооценил Джаннини. Вместе с тем врать ему было незачем.

– Да, ознакомился.

– Почему же, в таком случае, защита не получила доступ к этому материалу?

– Я решил, что он не представляет интереса для суда.