Девушка с татуировкой дракона

Она подтащила ротанговый стул поближе и села так, чтобы видеть его глаза.

– И как ты думаешь, что мы будем с этим делать?

Адвокат ничего не мог ответить.

– У тебя есть какие-нибудь светлые идеи на этот счет?

Не дождавшись ответа, Лисбет протянула руку, ухватилась за его мошонку и стала тянуть, пока лицо Бьюрмана не перекосилось от боли.

– У тебя есть светлые идеи? – повторила она.

Он покачал головой.

– Отлично. А то я очень разозлюсь, если тебе вдруг и вправду что-нибудь придет в голову. Особенно в будущем.

Саландер откинулась на стуле и зажгла новую сигарету.

– А делать мы будем вот что. На следующей неделе, как только тебе удастся выковырять эту здоровую резиновую пробку из своей задницы, ты известишь мой банк о том, что я – и только я – буду иметь доступ к своему счету. Ты меня понимаешь?

Бьюрман кивнул.

– Умница. Далее. Ты больше никогда не будешь со мной связываться. Встречаться мы теперь будем исключительно по моему желанию. То есть тебе запрещается меня посещать.

Бьюрман несколько раз кивнул и вдруг с облегчением выдохнул. Он понял, что она не собирается его убивать.

– Если ты хоть раз попробуешь домогаться до меня, копии этого диска появятся в редакциях всех стокгольмских газет. Ты понял?

Адвокат несколько раз кивнул. «Я должен раздобыть эту запись», – мелькнуло в его сознании.

– Раз в год ты будешь посылать отчет о моем хорошем самочувствии в опекунский совет муниципалитета. Ты должен сообщать, что я веду вполне нормальный образ жизни, имею постоянную работу, справляюсь со всеми задачами и что ты не замечаешь абсолютно никаких отклонений в моем поведении. Ты меня понял?

Он кивнул.

– Каждый месяц ты будешь составлять фиктивный письменный отчет о наших встречах. Ты должен подробно рассказывать о том, какая я положительная и как у меня все хорошо. Копии будешь отсылать мне по почте. Понятно?

Он снова кивнул. Лисбет отсутствующим взглядом отметила, что на лбу у него выступил пот.

– Через несколько лет – скажем, года через два – ты начнешь хлопотать в суде об отмене решения о моей недееспособности. Ты найдешь невропатолога, который подтвердит то, что я абсолютно нормальная. Ты будешь очень стараться и сделаешь все, что в твоих силах, чтобы меня объявили дееспособной.

Он кивнул.

– Знаешь, почему ты будешь стараться изо всех сил? Потому что у тебя имеется на то веская причина. Если ты не сделаешь что-либо из вышеперечисленного, то я обнародую запись.

Бьюрман вслушивался буквально в каждый слог, произносимый Лисбет Саландер. Внезапно в его глазах вспыхнула ненависть. О, она совершила ошибку, оставив его в живых.

«Я тебе это припомню, сука проклятая. Рано или поздно. Я тебя уничтожу», – думал он, однако продолжал с энтузиазмом кивать в ответ на каждый вопрос.

– То же самое произойдет, если ты снова решишь меня лапать. – Она обхватила себя за горло ладонью. – И тогда прощай, твоя квартирка, твое замечательное звание и твои миллионы в зарубежных банках.

Когда Лисбет упомянула про деньги, у адвоката расширились глаза.

«Откуда, черт возьми, она знает, что…»

Саландер улыбнулась и сделала глубокую затяжку. Потом загасила сигарету, бросила ее на ковровое покрытие и раздавила подошвой.

– Мне нужны дубликаты ключей от твоей квартиры и от твоего офиса.

Бьюрман нахмурил брови. Лисбет наклонилась над ним и сладко улыбнулась:

– Имей в виду, я буду держать твою жизнь под контролем. Когда ты будешь ожидать этого меньше всего – например, когда ты мирно спишь, – я вдруг буду возникать в спальне с этой штукой в руке.

Она подняла электрошокер.

– Я буду за тобой послеживать. И если хоть раз обнаружу тебя с девушкой – независимо от того, добровольно она сюда придет или нет, – если я вообще хоть раз застукаю тебя с женщиной…

Лисбет Саландер опять обхватила шею пальцами.

– Если же я умру… стану жертвой несчастного случая, попаду под машину и что-нибудь в том же духе, – копии записи будут отправлены в газеты по почте. Вместе с увлекательным и подробным изложением истории о том, какой ты замечательный опекун. И еще одно…

Она склонилась так низко, что ее лицо оказалось буквально в нескольких сантиметрах от его лица.

– Если ты еще хоть раз прикоснешься ко мне, я тебя убью. Поверь мне на слово.

Бьюрман на сей раз действительно ей поверил. Выражение ее глаз не оставляло никакой надежды на то, что она блефует.

– Помни, что я психопатка.

Он кивнул.

Лисбет кинула на его задумчивый взгляд и серьезно произнесла:

– Вряд ли мы с тобой сейчас стали добрыми друзьями. Ты небось лежишь и торжествуешь, что я – дуреха этакая – оставляю тебя в живых. Тебе кажется, что, даже будучи моим пленником, ты продолжаешь контролировать меня, поскольку, раз уж я тебя не убиваю, мне остается лишь отпустить тебя. Следовательно, ты надеешься, что снова сумеешь перехватить власть.

Бьюрман замотал головой; его охватили мрачные предчувствия.

– Я подарю тебе одну штуку, которая всегда будет напоминать тебе о нашем уговоре.

Криво усмехнувшись, Саландер залезла на кровать и встала на колени у него между ногами. Адвокат Бьюрман не понимал, что она намерена сделать с ним, но очень испугался.