Девушка с татуировкой дракона

Девушка не ответила. Он приобнял ее за плечи и сказал:

– В прошлый раз я, возможно, немного перегнул палку. Ты выглядела расстроенной.

Она криво усмехнулась, и адвокат вдруг на мгновение ощутил неуверенность.

«Эта девка психованная, – напомнил он себе. – Не следует об этом забывать».

Он уже усомнился, а получится ли ему вообще с ней сладить.

– Ну что? Пошли в спальню? – спросила Лисбет.

«С другой стороны, может, она и поняла, что к чему…»

Бьюрман повел ее, обнимая за плечи, как и в прошлый раз.

«Сегодня буду с ней поосторожнее. Нужно завоевывать доверие».

На комоде уже лежали заранее приготовленные наручники. Только подойдя поближе к кровати, адвокат понял: что-то не так. Начать с того, что не он подвел ее к кровати, а она его. Бьюрман остановился, растерянно глядя, как Саландер что-то вынимает из кармана куртки. Сначала он решил, что это мобильный телефон. А потом увидел ее глаза.

– Скажи: «Спокойной ночи», – велела Лисбет.

Затем она приставила к его левой подмышке электрошокер и врубила заряд в семьдесят пять тысяч вольт. Когда у него начали слабеть ноги, она уперлась в него плечами и, напрягая все свои силы, толкнула его на кровать.

Сесилия Вангер слегка опьянела. Она решила не звонить Микаэлю Блумквисту. Их отношения превратились в пошлый постельный фарс. Микаэлю приходилось красться закоулками, чтобы проникнуть к ней незамеченным, а сама Сесилия выступала в роли влюбленной барышни, которая не в силах совладать со своими желаниями. В последние недели ее поведение вообще выходило за всякие рамки приличия.

«Проблема в том, что он мне слишком нравится, – подумала она. – В конце концов он ранит меня».

Она долго сидела и думала: хоть бы Микаэль никогда не приезжал в Хедебю.

Потом Сесилия откупорила бутылку вина и выпила в одиночестве два бокала. Она включила «Новости» и решила узнать, что происходит в мире. Но ее воротило от комментариев – политобозреватели убеждали всех, что президенту Бушу необходимо разбомбить Ирак и сровнять его с землей. Тогда она уселась на диван в гостиной и достала книгу Геллерта Тамаса[65] «Человек-лазер», но, прочитав несколько страниц, отложила. Книга напомнила Сесилии об отце. Интересно, чем он дышит и о чем думает…

В последний раз они общались в 1984 году, когда она с ним и братом Биргером отправилась поохотиться на зайцев к северу от Хедестада. Биргер хотел испытать новую охотничью собаку – гончую по кличке Гамильтон, которую только что купил. Харальду Вангеру было семьдесят три года, и Сесилия честно пыталась смириться с его безумием, которое превратило в кошмар ее детство и наложило отпечаток на всю ее взрослую жизнь.

Никогда еще она не ощущала себя такой беспомощной, как тогда. Три месяца назад распался ее брак. Насилие по отношению к женщинам – это звучит так банально. Не то чтобы ее избивали до синяков и кровоподтеков. Но ей постоянно доставались затрещины и тычки. Ей периодически угрожали; время от времени ее валили на пол в кухне. Муж срывался всегда по необъяснимым причинам. Он редко обходился с ней настолько жестоко, чтобы она получала физические увечья. По крайней мере, он старался не пускать в ход кулаки. Поэтому Сесилия терпела.

Но однажды она вдруг дала ему сдачи, муж вышел из себя и полностью утратил над собой контроль. Он швырнул в нее ножницы, и те застряли у нее в лопатке.

Он, конечно, тут же раскаялся, запаниковал, отвез ее в больницу и расписал историю о несчастном случае, в правдивость которой никто из персонала не поверил. Сесилия буквально сгорала от стыда. Ей наложили двенадцать швов и оставили в больнице на пару дней. Потом ее забрал Хенрик и отвез к себе домой. С тех пор она ни разу не общалась с мужем.

В тот солнечный осенний день, через три месяца после их разрыва, Харальд пребывал в прекрасном настроении и держался почти дружелюбно. Но совершенно неожиданно, прямо посреди леса, он обрушил на свою дочь поток грубостей и оскорблений по поводу ее сексуальных повадок. Он называл ее шлюхой, мол, поэтому она и не смогла удержать мужа.

А ее брат вроде бы даже не заметил, что каждое слово отца хлещет ее, как удар кнута. Биргер вдруг засмеялся, обнял отца и высказался в таком духе: «Уж тебе ли не знать, каковы эти бабы». Затем беспечно подмигнул Сесилии и предложил Харальду отправиться на горку и затаиться в засаде.

Сесилия, глядя на отца с братом, на какую-то долю секунды вдруг осознала, что держит в руках заряженное охотничье ружье, и закрыла глаза. Ей хотелось вскинуть оружие и выстрелить из обоих стволов, чтобы убить этих двух мерзавцев. Но Сесилия бросила ружье на землю, под ноги, развернулась и пошла обратно к машине. Она оставила их в лесу и одна уехала домой. С того дня она разговаривала с отцом очень редко, только в случае крайней необходимости. К себе домой она его не пускала и сама никогда не ходила к нему.

«Ты испортил мне жизнь, – подумала Сесилия. – Испортил мне жизнь еще в детстве».

В половине девятого вечера она подняла трубку, позвонила Микаэлю Блумквисту и попросила его прийти.