Дьявол и Дэниэл Уэбстер

… Я узнал еще кое-что о личности моего приятеля, майора. Как я уже сообщал тебе, я почти решил было полностью порвать с ним, но на следующий день он, явившись ко мне, держался так любезно, что я не смог найти повода. С тех пор я не слышал от него смущающих меня откровений о предательстве, хотя всякий раз при обсуждении искусства войны он выказывал неслыханное высокомерие. Не так давно он даже известил меня: несмотря на все достоинства прусского короля Фридриха как полководца, его тактика могла быть и более совершенной. Я лишь рассмеялся и перевел разговор. Временами мы с ним играем в военные игры его пробками и картами, и когда я поддаюсь, позволяя ему победить, он радуется, как дитя… Его болезнь усиливается, несмотря на лечение водами, а моего общества он ищет с воодушевлением, которое я не могу не находить трогательным… Если уж на то пошло, он человек недюжинного ума, и общество, в котором он вынужден вращаться, наверняка порой досаждает ему…

Ради развлечения время от времени строю догадки о том, как могла сложиться его жизнь, если бы он выбрал иной род деятельности, не связанный с военной службой. Как я уже упоминал, у него имеется явное актерское дарование, однако при таком телосложении и внешности трагических ролей ему бы не досталось, а юмором комедийного актера он не обладает. Пожалуй, лучше всего ему было бы примкнуть к папистам, ибо даже в последнем из рыбаков может хотя бы теплиться надежда унаследовать ключи святого Петра… Но Бог свидетель, священник из него вышел бы хуже некуда!…

Однако вернемся к моему рассказу. Соскучившись за несколько дней по прогулкам, ставшим для нас привычными, однажды вечером я отправился к нему – он живет в доме, который носит название «Святая Елена»; мы здесь повсюду окружены именами святых, – чтобы выяснить, что с ним. Шума перепалки я не слышал, пока встрепанный слуга не впустил меня, а тогда отступать было уже слишком поздно. Тут и мой приятель с усталостью и гневом на бледном лице выскочил в коридор.

– А, генерал Эсткорт! – воскликнул он, и при виде меня выражение его лица сразу изменилось. – Какая удача! А я как раз надеялся, что вы навестите нас, – хотел представить вам мое семейство.

Ранее он уже упоминал о двух детях от первого брака его жены, и мне, признаться, было любопытно увидеть их. Но вскоре стало ясно, что он имеет в виду других близких.

– Да, – продолжал он, – мои братья и сестры, или большинство таковых, съехались сюда на семейный совет. Вы пришли как раз вовремя! – Он крепко сжал мою руку, и его лицо озарила злорадная детская наивность. – Они не верят, что я и вправду знаком с английским генералом – какой жестокий удар их ждет! – шепотом говорил он, пока мы шли по коридору. – Ах, если бы еще на вас был мундир и эти ваши подвязки! Но надо радоваться и тому, что есть!

Дорогая сестра, что за общество встретило нас в гостиной! Она представляла собой тесную комнату с дешевой обстановкой в худшем французском вкусе, которую мадам дополнила беспорядочной мешаниной дамских вещиц и сувениров с Маврикия. Все присутствующие сидели, на французский манер попивая послеобеденный травяной чай и препираясь. В сущности, даже будь эта комната длиной с неф собора Святого Петра, то и тогда она показалась бы слишком тесной для этого сборища! Старуха мать, прямая как палка и столь же неприветливая, с горящими глазами и желчным достоинством, как на лицах некоторых итальянских крестьян, – видно было, что ее побаиваются все присутствующие, кроме моего приятеля, а он, к его немалой чести, обращался к ней с сыновней почтительностью. Две сестры, одна полноватая, чернявая и язвительная, другая – с остатками несомненной красоты и столь красноречивыми признаками занятий известного рода, как некогда шикарный туалет и нарумяненные щеки. Зять, с виду хозяин постоялого двора, по фамилии Бюрат или Дюрат, с брыластым и массивным, но привлекательным лицом и замашками сержанта кавалерии, женатый на язвительной сестре. И два брата, один похожий на овцу, другой на лису, и вместе с тем имеющих явное внешнее сходство с моим приятелем.

Овцеподобный брат хотя бы респектабелен – полагаю, провинциальный юрист с небольшой конторой, безмерно гордый выступлениями в апелляционном суде Марселя. Другой же, подобный лисе, зарабатывает на жизнь более сомнительным образом – похоже, он из тех, кто витийствует в пивных о правах человека и прочем вздоре месье Руссо. Я бы и часов своих ему не доверил, а он пытается добиться избрания в Генеральные штаты. Что касается согласия в семье, с первого же взгляда было очевидно, что ни один из этих людей не доверяет остальным. А между тем это еще не все их племя. Ты не поверишь, но у них есть еще два брата, и семейный совет был созван по поводу дел предпоследнего из них, который даже в этой пестрой компании считается, видимо, паршивой овцой.