Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками

Мы отнюдь не опережаем запланированный график движения. Озеро Байкал замерзло позже, чем обычно, и все свидетельствует о том, что условия после середины марта будут плохими, поскольку толщина льда недостаточна и ничто не гарантирует, что солнце не ухудшит его состояние. Я сомневаюсь недолго.

— Собачки! Вперед! Побежали, побежали!

Мое стремление отправиться в путь еще до того, как начался день, и мое взволнованное состояние создают обстановку спешки, которой собаки проникаются на все сто процентов. Они мчатся быстро, как только могут, замедляя, однако, бег каждый раз, когда мы пересекаем многочисленные участки торосов: среди коварных и скользких глыб льда им приходится внимательно смотреть, куда ставить лапы. Снегопад усиливается. На тропе образуется снежный покров толщиной сначала в один сантиметр, затем в два…

— Собачки! Вперед! Вперед!

Снег липкий. Между пальцами на лапах у собак образуются маленькие шарики, которые прилипают к межпальцевой шерсти. Я вынужден остановить упряжку, чтобы надеть на собак ботинки. Я тороплюсь и кричу:

— Быстро! Быстро!

Понимают ли собаки, что нам угрожает? Как ни странно, они ведут себя так, будто понимают, и помогают мне, вытягивая лапы. Мы снова отправляемся в путь. Видимость ограничивается какими-то десятью метрами. Кроме пары, состоящей из Хэппи и Кали, я различаю лишь смутные очертания Квест и Юника. Что касается Бюрки и Мивука, то они исчезли у меня из виду, но я знаю, что они вовсю работают лапами там, впереди. Ветер еще больше усиливается. Не пройдет и часа, как мы перестанем различать тропу. Тогда придется расположиться лагерем на берегу реки и ждать, пока не закончится снежная буря и не вернутся наши первопроходцы. В результате совместных усилий ветра и снега трасса очень быстро исчезает. Однако деловитая Бюрка, незаурядный следопыт, взяла дело в свои руки, а точнее лапы, и упорно движется вперед. Я не могу сказать, чем она руководствуется: ощущает ли она тропинку лапами или же, опустив морду к земле, чувствует ее с помощью обоняния? Как бы там ни было, результат имеет место быть. Пусть даже мы движемся и не очень быстро, но все же продвигаемся вперед. Тем не менее геройство Бюрки тоже имеет предел, и я знаю, что вскоре нам придется остановиться. Я подумываю, а не сделать ли это прямо сейчас, чтобы тем самым поберечь силы собак, ибо они быстро теряют их в борьбе со снегом. Но тут снежная буря ослабевает, и мы продолжаем двигаться вперед. Снег неожиданно вообще перестает идти, ветер стихает. Через несколько километров я с удивлением замечаю, что снова начинает прорисовываться тропа, которая позади нас уже полностью исчезла под двадцатисантиметровым слоем свежего снега. Получается, что снежная буря охватила лишь небольшой участок местности. Здесь, похоже, выпало намного меньше снега, чем в верховьях реки, и это предположение подтверждается по мере того, как мы продвигаемся вперед. Вскоре собаки начинают двигаться со своей «крейсерской» скоростью. К концу дня мы преодолеваем в общей сложности более ста километров, и граница теперь находится от нас всего лишь в двух днях пути…

30

Селенга петляет по местности, которая, по мере того как отсчитываются километры, становится все менее пересеченной. Мы оставили позади сказочные горы, которые я пообещал себе снова увидеть ближайшей осенью. В маленькой деревне, где я провел ночь, я натолкнулся на замечательного парня, который приютил меня и предложил сопроводить к верховью реки Чулуутын-Гол на двух лодках, которые мы могли бы взять напрокат в Улан-Баторе. Встреча была назначена на первое сентября.

Мы движемся быстро, пусть даже и приходится преодолевать значительную часть пути с немалыми трудностями, а именно — двигаясь по торосам. Это утомительно и для собак, и для человека, управляющего санями. Сани постоянно испытывают тряску, и нужно то и дело прилагать усилия для того, чтобы они не перевернулись на бок. Поэтому мне частенько приходится тянуть изо всех сил за рулевую дугу и использовать вес своего тела для удержания равновесия. Что касается собак, то они, будучи вынужденными перепрыгивать через ледяные выступы и куски льда, невольно толкают друг друга, поскальзываются, падают. Иногда у них застревает в трещине во льду лапа или коготь. Но тем не менее они мужественно продвигаются вперед, причем довольно быстро. Лед не везде одинаковой толщины: на некоторых участках он очень тонкий (можно сказать, что его там почти нет). Нам приходится петлять между «ловушками». Да уж, этот участок пути изобилует трудностями, и я воспринимаю его как последнее испытание перед тем, как мы пересечем границу.

Перед тем как провалиться сквозь лед (а со мной такое случалось раньше три раза), обычно имеют место своего рода «предвестники» того, что это вот-вот произойдет: треск льда, который покрывается трещинами и затем разваливается на части; цвет льда, который сам по себе является хорошим индикатором изменений в толщине; необычное поведение собак, которые резко останавливаются и начинают пятиться.

На этот раз ничего подобного не было.

Трах!

И это случилось.