Дюна и философия: путь ментата

Сократ приводит примеры несправедливых поступков, несовместимых с понятием достойной жизни. Справедливый человек ведет себя достойно, не крадет, не нарушает обещания, не предает друзей и не прелюбодействует. Так ли, согласно этим критериям, живут люди во Вселенной Дюны? Считается ли их жизнь правильной?

Сократ садится на борт хайлайнера гильдии

Удивительная особенность Арракина – там можно наткнуться на философскую дискуссию на каждом углу. Конечно, некоторые фримены иногда увлекаются и могут перегнуть палку.

– Из «Сомнения и дезориентации в Арракине» за авторством Сократа (под редакцией Платона).

Начнем с простого: Сократ и не подумал бы, что барон Владимир Харконнен жил достойно. Барона не волновала справедливость, когда он с радостью «выжимал» бедных людей на Арракисе, чтобы достичь своих экономических и политических целей. Не думал он и о сдержанности, будучи рабом обжорства, похоти и жадности. Владимир с энтузиазмом воровал, нарушал обещания и предавал друзей. Он отобрал Арракис у Атрейдесов. Он нарушил обещание, данное Доктору Юз, воссоединить его с женой. Он планировал предать своего ментата Питера де Вриса, только потому, что тот «изжил свою полезность». С другой стороны, Барон смело преследовал свои цели и даже не гнушался убийствами или политическими катастрофами.

Император Шаддам IV, вероятно, расположится на шкале Сократа где-то рядом с Бароном. Мы знаем меньше о его жизни, но он, видимо, такого же толка порочный и бесчестный диктатор, только чуть менее падкий на плотские удовольствия. В его высказываниях не видно большого интереса к чему-то другому, кроме защиты своих позиций. И Император Шаддам IV точно готов объединиться с Домом Харконнен за спиной Ландсраадов, чтобы предать и уничтожить Дом Атрейдес. Может, он «не был рад политической необходимости, сделавшей их врагами», как Ирулан описала в «Дюне», но это не остановило его от попыток стереть с лица планеты Дом Атрейдес.

Герцог Лето зарекомендовал себя как более сложный персонаж. Он был большим благодетелем, чем Барон или Император, однако, это не говорит о многом. Он точно более честен, чем его оппоненты, не крал, никогда не планировал предательство. Лето показал свое мужество, идя в ловушку Барона, зная, что тот приготовил ее для него на Арракисе. С другой стороны, его намерение заключить политически выгодный брак, не расставаясь со своей любимой наложницей Джессикой, можно посчитать прелюбодеянием.

С точки зрения нашего XXI века, сложно представить герцога Лето справедливым человеком. В конце концов, он был диктатором, который завладевал целыми планетами, было это по нраву жителям или нет. Однако Сократ презирал демократию, советуя управлять руками мудрецов, что, очень возможно, подходит под описание Лето. Более осуждающим в глазах Сократа было то, что Лето нарушал обещания в погоне за своими целями. Например, он приказал Суфир Хавату подделать сертификаты лояльности с подписями агентов Харконненов, чтобы иметь возможность конфисковать их имущество и «изгнать их семьи» («Дюна»). Сократ же, наоборот, отказался нарушить законы Афин, даже на пороге смертной казни после несправедливого приговора. Его друзья подкупили тюремщика, чтобы он смог сбежать, но он отказался.

Лето определенно имел репутацию справедливого человека, до такой степени, что другая знать обычно так и называла его «Лето Справедливый» («Дюна»). Возможно, те, кто его так называл, хотели польстить ему. Или из-за реакции на работу департамента пропаганды, который признавался «одним из самых успешных» («Дюна»). Скорее всего, то, что мы наблюдаем в поведении Лето, позволило ему заслужить репутацию по-настоящему справедливого человека по сравнению с его оппонентами. Достаточно ли он соответствовал этому образу, мы должны решить для себя сами, но Сократу это вряд ли бы понравилось.

Пол Атрейдес является еще более неоднозначным примером, чем его отец. Пол не нарушал обещаний, но легко вводил в заблуждение. Он манипулировал фрименами, заставлял их поверить, что ведет их в Золотой век, зная, что будущее не будет таким. Также Пол не имел представления об остальном человечестве. По его собственному признанию, он полагался на «создание мифов» и «притязания», чтобы прикрыть свои цели религиозной пропагандой («Дюна»). (Платон, используя Сократа как своего выразителя в «Государстве», симпатизировал идее использования мифа для контроля над людьми, но это совсем другая история).