Дюна и философия: путь ментата

Дж. Дэвид Веллеман, профессор философии Нью-Йоркского университета, походит на теоретика нарративов, если посмотреть под определенным углом. Он заметил, что местоимение первого лица единственного числа «я» – непостоянный товарищ. С одной стороны, прошлый я может быть тем же человеком, что и я, идентифицированный в какой-то отдельный момент прошлого, то есть это метафизическая связь через время. Метафизическое здесь означает только что-то за пределом или поддерживающее физическое. Например, я умер на Арракисе, и мои клетки украли, чтобы клонировать меня. С другой стороны, прошлый я может быть кем-то, о ком я могу рефлексивно думать от первого лица. Сардаукар прошел через мои клинки и убил меня. Это психологическая связь меня и Я, потому что мы субъекты одного лица. Наши биографии или, лучше сказать, нарративы фантастичны, но правдивы. «Мы изобретаем себя… но мы действительно те персонажи, которых мы изобрели» (Веллеман 2006а). Вспомните старый анекдот о том, что жизнь – незаконченная работа. Согласно нарративной теории получается, то же являет собой и проживающий эту жизнь человек – произведение искусства.

Почему интеграция последним Дунканом множества предыдущих воспоминаний прошла так хорошо, так плавно? Что ж, во-первых, на помощь ему теперь пробудились силы ментата, философа Дзенсунни и правдовидца, подчиняющиеся его воле. Во-вторых, гхола пробудил в себе человека, очень похожего на него самого. Ему не пришлось бороться с этими личностями, когда они заполонили его сознание, как это бывает с Бене Гессерит и их Другой памятью. Все Дунканы были крайне схожими личностями, и даже их непробужденная личность гхолы была очень похожа на интегрированную личность после пробуждения.

В-третьих и, думается, что это самое важное, последний Дункан – это человеческое Я. Веллеман отмечает, что человеческое Я имеет мощный стимул к самосогласованности. И перед лицом наступления непосредственного, яркого, неизбежного, субъективного опыта настоящего, который является узнаваемыми воспоминаниями, как будто из уст человека, крайне похожего на себя, Я поступает как должно поступать – оно интегрирует. Не важно, происходит ли это сознательно или рефлексивно, как обычно бывает у людей. Правдивость или неискренность не играет важной роли. Последний Дункан – это психологически непрерывное слияние сознаний всех Дунканов прошлого и его собственного сознания настоящего.

Черви личности Дюны

По-видимому, Фрэнк Герберт следовал такому пути: персонажи в фантастической Вселенной Дюны различаются по форме, размеру и численности. Существует особый список, таких как Лето II и других, чьи критерии самоидентичности сильно отличаются. Лицеделы одновременно являются и самими собой, и кем-то другим (пока они не настолько вживаются в роль, так что «забывают», кем они были, и «помнят» лишь скопированного индивида). У Преподобных Матерей есть Другя память, что является формой сознания, с которой есть опасность слиться, если они погружаются в нее слишком глубоко.

Могут ли необычные границы личностей гхол помочь нам понять самоидентичность в целом? Мы должны принять во внимание следующие три факта:

1) непробужденный гхола не является оригиналом;

2) нужно делать различие между оригиналом, появляющимся естественным путем, и гхолами, которые населяют современную Империю;

3) это различие не проявляется ясно в случае самих Тлейлаксу и последнего гхолы Дункана.

Прошлые жизни гхол Дункана стали едиными в живом сознании настоящего, когда ему стало известно о них. Интегрированное самосознание, которое охватывает и объединяет – правильнее сказать, воссоединяет – разделенные сознания, имеет смысл рассматривать в стремлении последнего Дункана к его прошлым жизням, как будто они есть одно целое, но являются психологической связью от первого лица. Это все еще не «единая жизнь», которую он возглавил, а раздельные жизни всех отдельных предшествующих Дунканов. Можем ли мы обратиться к метафизической концепции самоидентичности для подкрепления этой идеи?

Учитывая, что технология производства гхол сводится к физическому перерождению мертвых клеток в живую ткань, вырастающую в новое человеческое тело, Герберта можно было бы назвать редукционистом из-за его веры, что быть человеком не является абсолютным свойством, и поэтому оно может быть редуцировано до другого свойства или наборов таких свойств. Дункан будет Дунканом, если у него такие же клетки и та же генетическая структура, из которой спящие или пробудившиеся психологические основания, такие как первоначальные воспоминания, каким-то образом выделены или иным образом проистекают. Вместо этого на примере серийно произведенных гхол, таких как последний Дункан или Мастера Тлейлаксу, Герберт демонстрирует нам, что ответ на вопрос о самоидентичности нужно искать в будущем. В очень далеком будущем.