Дневники, письма. Воспоминания современников

Обратившись к историческому материалу, проводя серьезные разыскания, Чивилихин все-таки остался именно писателем. Некоторые ученые-историки не без скептицизма отнеслись к главам «Памяти», посвященным «Слову». Пытаться установить личность автора «Слова» бесполезно, утверждали они. Что же, на основании косвенных и очень неполных данных, наверное, никогда не удастся с полной уверенностью назвать имя гениального творца. Но Чивилихину удалось едва ли не большее! Стремясь обосновать свою концепцию, признающую авторство за самим князем Игорем, писатель создал удивительно яркий, живой образ мыслителя и воина раннего русского средневековья, личности поистине титанической. Создал, разумеется, не произвольно фантазируя, – основываясь на документированных исторических свидетельствах.

Это бесспорная писательская удача. И важное научное открытие. Дело в том, что распространено представление, будто древнерусская культура надличностна. Индивидуальное начало, все то, что связано с болью и надеждой, страстями и мечтаниями человека, осознавшего свою неповторимость, будто бы приглушено, если не вовсе отсутствует в ней. Чутьем настоящего художника Чивилихин понял, что культура внеличностной быть не может, что нельзя создать ее «помимо» человека. Он верно угадал в Игоре (и блестяще воплотил догадку в созданном образе) художественную личность, пылкую, смелую, честолюбивую, разносторонне одаренную.

Такие люди и населяют страницы «Памяти». Одну из первых публикаций, связанную с работой над романом-эссе, но впоследствии не включенную в его книги, – статью о скульпторе Иннокентии Жукове – писатель озаглавил: «Радуюсь – талантливо!» Характерный, очень чивилихинский заголовок. Он умел радоваться всему талантливому, его привлекали личности крупные, сильные, будь то почти легендарный князь Игорь, Грибоедов или Юрий Гагарин, с которым Чивилихин был знаком и о котором начинал писать.

Вадим Каргалов

Владимир Алексеевич Чивилихин стоял у истоков организации Совета по московской исторической прозе. Благодаря его настойчивости, энтузиазму был создан Совет. И могу без преувеличения сказать, что Совет работает так, как заложил и направлял его Владимир Чивилихин. В своей деятельности Совет руководствуется двумя целями: 1. Воспитание средствами исторических произведений патриотизма и любви к нашей земле; 2. Стремление к исторической правде. Ибо великий народ не нуждается в фальсификации памяти. Историческая память – надежда и будущее.

Владимир Чивилихин был человеком, который находился на переднем крае идеологической и классовой борьбы. Обостренное чувство ответственности отличало его. Он умел находить болевые точки, затронуть интересы широких масс людей. И выступал как борец. Касалось ли это русского леса, Байкала или истории нашего Отечества.

Леонид Леонов

Дневников не веду и оттого не могу поэтапно проследить истоки нашей поздней дружбы с милым моему сердцу Владимиром Алексеевичем Чивилихиным. Помимо ремесла, нас с этим хорошим, не успевшим в полную силу высказаться писателем сближала родственность по теме (и острейшей надобности!) зачастую обоюдно спорных раздумий наших о будущности мира. «Различие их диктовалось тем единственным, пожалуй, преимуществом возрастного опыта перед чисто литераторским, что, в равных условиях знаний и таланта, обогащает современников бесценным сегодня критерием сравнения полярно смежных эпох. Мы вступаем в пору надежд и оздоровления, и чем справедливей будет оценка всего накопленного человечеством в архиве памяти, тем глубже будет доставляемое литературой прозрение – в помощь людям сделать правильный выбор на историческом распутье. Последняя работа Чивилихина как раз и называется «Память», большой емкостью которой в данном случае наглядно мерится интеллектуальная значимость литератора. Часто вспоминаю и сожалею о его раннем уходе из жизни!

Вячеслав Марченко