Дни прощаний

Если бы у меня был миллион долларов, то я для начала заплатил бы мистеру Кранцу, а затем отдал бы все оставшиеся деньги за то, чтобы хотя бы один час не вспоминать об аварии, о судье Эдвардсе, об окружном прокуроре, об Адейр, о расходах на адвоката, о тюрьме и прочих подобных вещах.

Час, когда я мог бы просто сидеть, ощущая на кончиках пальцев тепло, исходившее от кожи Джесмин, а мой разум был бы ясен и безмятежен, как спокойное море в безветренный день.

Глава 24

Я лежу без сна, и тишина оглушительно звенит в ушах. На дисплее электронных часов светятся зеленые цифры 2:45. Я почти заснул, но проходящий поезд резко разбудил меня. Нана Бетси не шутила, говоря, что мы встретимся рано утром. Я должен быть у нее уже в семь часов.

Пытаюсь вспомнить все, что было связано с Блейком. Это не поможет, но я продолжаю. Выстраиваю воспоминания в уме. Чищу и довожу до совершенства.

Готовлюсь предать их забвению.

* * *

Идет третья неделя учебы в восьмом классе в Художественной академии Нэшвилла. Я еще никого не знаю, потому что учусь там первый год (в старших классах). Мои несколько друзей и куча обидчиков остались в средней школе Бельвью. Странно видеть в своем классе одни незнакомые лица.

Я сижу на задней парте на уроке по гражданскому праву, и учитель мисс Лансгаард бубнит что-то о двухпалатном парламенте и о системе сдержек и противовесов. Это самый долгий час учебного дня, потому что это время как раз перед ланчем. Смотрю на парня, сидящего рядом со мной. Он кажется мне добрым и дружелюбным. Парень улыбается и принимается изображать, словно он завязывает веревку, затем накидывает невидимую петлю себе на шею, затягивает ее и дергает вверх, свесив язык.

Я еле сдерживаю смех и изображаю, как открываю пузырек с таблетками и заглатываю его целиком.

Ему не удается подавить смех. Мисс Лансгаард пристально смотрит на нас.

– Блейк? Карвер? Эти вопросы будут на контрольной.

– Простите, – хором говорим мы. И снова смотрим друг на друга. Блейк изображает под столом, как вскрывает вены.

Наконец звенит звонок. Я начинаю запихивать книги в рюкзак. Блейк протягивает мне руку.

– Привет, дружище, я – Блейк.

Я пожимаю ему руку.

– Карвер.

– Крутое имя, чувак. Похоже на имя серийного убийцы. Бостонский Карвер. – У него сильный акцент. Он явно не из местных.

– Да, меня назвали в честь автора коротких рассказов.

– О!

– В честь признанного автора коротких рассказов.

– Оу! – Он пародирует голос удивленной пожилой леди и прикрывает рот ладонью.

Я хохочу.

– А где ты учился раньше?

– Ах, приятель, ты никогда не слышал о таком месте. Средняя школа Эндрю Джонсона. В Гринвилле.

– В Южной Каролине?

– В Восточном Теннесси. Это намного ближе к Северной Каролине, чем Нэшвилл.

– И как ты сюда попал?

– Я живу с бабушкой, а мой дед недавно умер, поэтому ей нужно было сменить обстановку. И она хотела, чтобы я пошел в хорошую школу. И вот мы перебрались сюда.

– Классно. Тебе нравится Нэшвилл?

– Да. Жаль только, что я еще мало кого знаю.

Мы вышли в холл.

– Хочешь пойти со мной на ланч? – спрашиваю я.

Он сияет.

– Конечно, чувак. Пойдем.

Мы идем и обедаем. Он показывает мне свою страницу на YouTube. Я рассказываю ему о своем увлечении сочинительством. Мы смеемся.

И в самом деле, мы много смеемся.

Конечно, некоторое время мы, вероятно, не были неразлучными лучшими друзьями. Несколько дней, возможно, даже недель. Но в моей памяти с того самого дня мы действительно стали настоящими друзьями. Забавно, как память отсекает несущественное. Это делает ее отличным редактором человеческой жизни. Однако иногда хочется вспомнить каждую минуту, проведенную с кем-то. Хочется вспомнить самые обычные моменты. Ты хотел бы прожить их более полно и запомнить навсегда в мельчайших подробностях не вопреки их простоте, а именно из-за их обычности. Потому что ты не готов к тому, чтобы история завершилась. Но понимаешь это только тогда, когда уже слишком поздно.

Я размышляю об этом, лежа без сна в ожидании рассвета.

* * *

Я подъезжаю к дому Наны Бетси в 6:54 утра и сижу в машине до 7:01. Из-за сетчатой ограды на противоположной стороне улицы на меня лает собака, слышится жужжание насекомых, но в остальном в сонной округе по-субботнему тихо и безмятежно. В воздухе еще висит влажная летняя духота, хотя первая неделя сентября уже почти подошла к концу. На подросшей траве сверкает роса. Я думаю о том, что надо вскоре приехать и снова скосить траву.

Нана Бетси открывает дверь, и я вижу, что на ней тенниска с мишками Тедди, бейсболка с надписью «Теннессийский университет», старомодные джинсы и белые кеды. На ее лице лежит усталость. Это не та временная, проходящая усталость, от которой можно избавиться, поспав или умывшись. Но стоит ей улыбнуться, и усталости сразу же становится меньше.

– Блэйд. Проходи, проходи. Итак?

– Итак… – Я устало улыбаюсь в ответ и вхожу внутрь.

– Ты готов?

– Думаю, да.

– Не боишься испачкаться?

– Нет.