До сих пор

Возможно, он так не сказал. Но, конечно, это правда. Шоу было закрыто после трех сезонов эфира. В январе 1969-го мы сняли последний эпизод. Это была хорошая работа и хороший актерский состав, но всё закончилось. За эти три года, что я проработал в шоу, моя жизнь полностью изменилась. Мы с Глорией окончательно разошлись, и однажды утром в 1967-м, когда мы снимали эпизод под названием «Дьявол в темноте», мне позвонили и сказали, что во Флориде умер мой отец от сердечного приступа во время игры в гольф.

Нет какого-то способа, помогающего подготовиться к смерти родителя. Это клубок времени, в который мигом сматываются все чувства, что ты когда-либо испытывал к родному человеку. Это последняя, неоконченная симфония с открытым финалом, с недосказанностью в вопросах отношений и любви с тем, с кем ты был так или иначе связан. Что тут можно сказать, это всё выбило меня из колеи — а мне нужно было работать. Мы были на середине сцены, и ее надо было закончить. Я не должен был подводить товарищей-актеров. Первый самолет во Флориду вылетал через несколько часов, поэтому, чем ждать в аэропорту, я решил остаться на работе, надеясь, что привычная рабочая обстановка предоставит мне хоть пару спокойных часов.

Работать в тот день было очень трудно. На протяжении всей карьеры я прятал свои истинные чувства, показывая камере эмоциональную жизнь играемых мной героев. Будучи актером, ты умеешь это делать — убрать всё, оставив только маску своего персонажа. Именно это я и пытался делать, потому что это именно то, что я всегда делаю. Я также понимал, что если я буду неуверенно бормотать перед камерой, то это останется в кадре. Рано или поздно та боль, что я чувствую, уйдет — но отголоски ее в моей игре так навсегда и останутся на плёнке. Поэтому я крепился. Я работал. Когда мы репетировали эту сцену утром, я знал все свои строчки, но когда днем мы начали снимать, я даже не мог их вспомнить. Мне кажется, что я вёл себя стоически, в то время как Леонард утверждает, что я снова и снова повторял: «Не сдержал обещаний, не сдержал обещаний. Он столько всего собирался сделать…».

Той ночью я вылетел в Майами, чтобы забрать тело отца и отвезти его домой, в Монреаль.

Результатом всего этого стала последняя серьезная ссора с Леонардом — больше мы так не ссорились. В этом эпизоде шахтеров с планеты, на которой они ведут горный промысел, убивает существо, называемое Хортой. Хорта — это странное на вид чудовище, управляемое парнем, сидящим внутри костюма и ползающим по полу. Как удалось выяснить Споку во время болезненного слияния разумов с Хортой, она была последним представителем своего вида и просто защищала свои яйца, чтобы род выжил. Разумеется, я смог установить мир между горняками и Хортой: она согласилась рыть для шахтеров туннели, а те, в свою очередь, — оберегать ее потомство.

Пока я был в отъезде, у Леонарда была сцена, в которой он совершал контакт разумов с раненой Хортой. Опасность такого слияния состояла в том, что Спок на самом деле чувствовал сильную боль, которую испытывала Хорта. Поэтому в этой сцене он опускается на колени, кладет руки на существо и кричит от боли. «Больно… больно… больно!» Для актера это очень трудная сцена — нужно, чтобы всё выглядело правдоподобно.

Когда я вернулся после похорон отца, все были мрачными. Они мне очень сочувствовали, и я им очень признателен, но мне хотелось, чтобы каждый знал, что я справляюсь с этим и что я в порядке. Мне хотелось разрядить ситуацию. Но сначала мне нужно было понять, как реагировать на леонардовский контакт разумов. Я посмотрел, какой объем они отсняли, и сказал ему: «Покажи, чего ты делал».

Он начал объяснять: «Ну, я подошел сюда, положил на нее руки и сказал „больно, больно, больно“».

Я помотал головой: «Там отснято намного больше. Ты мне можешь конкретно показать, что ты делал?»

Это очень трудная сцена для актера, но ради меня Леонард вернулся на исходную позицию и сыграл ее. Он не просто совершил некие телодвижения, он прочувствовал эмоции. Он кричал: «Больно. Больно. Больно!»

И я поспешно сказал: «Кто-нибудь может дать этому парню аспирин?»

Я думал, что все посмеются и всё вернется в нормальное русло.

Леонард не думал, что это смешно. Он был в ярости. Он был уверен, что я это всё подстроил, а потом предал его ради развлечения остальных. Я подурачился над его приверженностью своему герою и шоу. Посмеялся за его счет. Актер предал другого актера — что может быть хуже? Позже он мне сказал, что со мной всё кончено и что я настоящий сукин сын. Он не разговаривал со мной больше недели.