До сих пор

То же самое случилось и со «Стар Треком». Ни одно шоу в истории телевидения не трибблилось, как это. А оно всё трибблилось, трибблилось и трибблилось. Леонард понял это намного раньше, чем я. Он ездил по стране, играя главную роль в написанном им спектакле одного актера — «Винсенте» — о жизни Винсента Ван Гога, рассмотренную через призму пяти сотен писем, что он написал своему брату. И где бы Леонард ни находился — в Биллингсе, Монтана; Сидар-Рапидсе, Айова; Рапид-Сити, Южная Дакота, — местные масс-медиа хотели обсуждать только одно — «Стар Трек». «Он был просто повсеместно, — вспоминает Леонард. — Я всё более отчетливо ощущал, как он вторгается в общество — и распространяется. В прессе начали писать о том, как успешно идет это шоу, и тем самым подстегивали все больше и больше местных телестанций к его покупке. В некоторых городах его показывали по шесть вечеров в неделю. Станции устраивали марафоны „Стар Трека“ по выходным. До нас доходили слухи, что в некоторых колледжах даже изменяли расписания занятий, чтобы избежать конфликтов с дневным повтором шоу».

Умом это было невозможно постичь, потому что ничего подобного раньше не случалось. Провальное телевизионное шоу становилось культурным феноменом. Пока «Стар Трек» только снимался, меня часто узнавали, но внезапно это стало происходить со мной постоянно и в самых неожиданных местах. Люди подходили ко мне в аэропортах и цитировали по десять страниц диалога слово в слово из особенно понравившихся им эпизодов — а я не имел ни малейшего представления о том, что они цитируют. Я помню, в начале семидесятых я работал в одном телешоу и поранился. Они помчали меня в больницу сделать рентген. К счастью, самыми серьезными травмами оказались несколько сильных ушибов. Но чтобы окончательно в этом убедиться, доктор попросил меня сдать анализ мочи. Он хотел удостовериться, что в моче нет крови — и значит, нет внутреннего кровотечения. Я лежал на койке, и он вручил мне бутылочку с просьбой наполнить ее. Мне было так больно, что я не мог передвигаться, поэтому доктор задернул овальный занавес вокруг кровати, чтобы предоставить мне некоторую уединенность. И только я начал наполнять бутылку, как вдруг медсестра открывает шторку — посмотреть, что происходит. Она смотрела, как я писаю, затем ее лицо озарилось от счастья, и без промедления она заявила: «Я ваша самая большая поклонница».

А позвольте узнать, к какой части меня вы адресуете сей комплимент, мадам?

Я был очень рад, что «Стар Трек» наконец-таки получил внимание, которое заслуживал, но в финансовом плане я от этого ничего не имел. Актеры получили только небольшой гонорар с нескольких первых показов, но после этого — ничего. Но, конечно, он принес некоторую пользу. Например, пока «Стар Трек» был в эфире, я начал свою прославленную певческую карьеру. До того момента моя певческая карьера включала только одно прослушивание для бродвейского мюзикла и закончилась словами режиссера, что мне лучше бы играть, а не петь. Но в 1968 году «Decca Records» спросила меня, не заинтересован ли я выпустить альбом. Я колебался, ведь я не певец, но затем мне указали, что первая нота на музыкальной линейке — это «до», и следовательно, я должен.

Принимая участие в некоторых ток-шоу, я наговаривал стихи некоторых популярных песен, чем не вызывал особо непоправимого урона. Но на своем первом альбоме мне хотелось сделать нечто большее. Я хотел исследовать уникальные отношения между классической литературой и популярными песнями. Я хотел подчеркнуть, что поэзия языка, в его письменной и музыкальной форме, используется для выражения экстраординарного диапазона человеческих эмоций. Такова была моя концепция этого альбома.

Для осуществления того, что я задумал, нужно было найти несколько отличных текстов и ввести их в песню как дополнение. Ну, или в качестве короллария. Например, я использую выборку из «Сирано де Бержерака», оканчивающуюся словами «Возможно, я не покорю самых крутых высот, но буду я взбираться в одиночку» (I can climb perhaps to no great heights, but I will climb alone) (правда в русском переводе я не нашла даже отдаленно похожей фразы, и в англ. тексте кстати тоже, хотя в афоризмах она присутствует, шатнеру-то проще, он же у нас двуязычный, в общем я ее перевела дословно, не знаю, что там должно быть если взять русский текст), а потом перейду непосредственно к «Mr. Tambourine Man» Боба Дилана, которую интерпретировали как намёк Дилана на его опыт употребления ЛСД, — и я собирался исполнить эту песню так, будто я наркоман, оплакивающий факт, что я уже не в состоянии жить без своих наркотиков. И почти таким же способом гамлетовская знаменитая фраза «Быть или не быть» перейдет в «It Was a Very Good Year», известную благодаря Синатре.

Мне это всё казалось идеальным. Но очевидно, некоторым это показалось несколько глупым. Ладно, многим. Ну хорошо, большинству.