Добролёт

Самойлов. Не, не таки, Наталья Алексевна! Дикие в америках они разной масти. Есть бравые, у них рожи, как сковорода, они её ольховой краской мажут, но жилисты, сами себе на уме, коварны, когда их много – боевиты. Когда надо, нападают внезапно, чаще ночами. Всё стрелами да копьями. Доспехи сделаны из дерев, тело защищено толстой кожей. Но супротив огненного боя слабы, бегут. Живут срамно! Но по нужде – не грех. (Оборачивается к Шелихову.) Григорий Иванович, чаво звал-то?

Шелихов. Константин Лексеевич, скоко ещё грузить будете?

Самойлов. Почти всё готово. Судна знатно проконопатили и засмолили. Хоть за три океана ходи, выдюжат, а то, бывало, отчёрпывать воду замаешься, дюже течь доставала. Бочки с водой, провиантом, солониной загружены. Огненный припас, порох, свинец, ружейные замки, котлы и медь для их починки, лафтаки, такелаж, соль, несколько бочонков рому и бочки с водкой.

Шелихов. А квашеную капусту, клюкву, щавель, леденцы загрузили?

Самойлов. Квашеная капуста, клюква, брусника, морошка в бочках. Ещё у камчадалов пару бочек черемши выменял. Она дюже от морской болезни годна. Англичанин, капитан ихний, Джеймс Кук, отведав нашей квашеной капусты, завёл на своих кораблях делать её запасы и спасаться ею от цинги. Тутока мне Мутин подсказал, чтоб капуста в бочках не портилась, в неё нужно осиновое полено запихать.

Шелихов.

Пусть он себе его в задницу запихает.

Самойлов. Зря, ваше благородие, говоришь. Проверено дедами нашими, осина не только для кола годна, но и гниль она убивает. А ешо от цинги лиственничный отвар и кедровый стланик.

Шелихов. Ты ешо с собой лебеды возьми, её у нас голодным хлебом кличут. Не прихватил?

Самойлов. А што, нужда заставит, и она в дело пойдёт! К утру всё будет на кораблях. Для меновой торговли десять пуд бисера, сто тысяч голубого цвета корольков, два пуда бисера белого и красного. Даже наливочку крепкую «Ерофея Ерофеевича» для вас в штофах доставили!

Шелихов. Добро, расторопен. «Ерофеич» часом дружок, а другим вражок! (Смеётся.) Пьёшь, голова светлеет, а ноги после неё не слухают. А лимоны?

Самойлов. Подвезли, но мало. Вялые. Это Ласточкин, ваш пайщик, распорядился. Портовые кличут его Лимоном. Кислый и жадный до смерти, от его вида аж зубы сводит. А твоего родственника, Ваньку Голикова, зверобои Гольцом кличут. Смеются, што его за вёрткость на одном месте не зашибёшь. От него семена картошки привезли, их тут чёртовым яблоками называют, на рассаду, несколько кулей погрузили. Ешо свёклу, репу, турнепс и просо.

Шелихов.

Надо на островах попробовать раскопать землю. И картоху рассадить. Авось примется, своё будем есть, а не привозное.

Самойлов. Я, грешным делом, подумал, ты свово Гольца решил рассадить? Да такой и на камне прорастёт!

Наталья. Гришата, я тож хочу внести свою долю.

Шелихов(смеясь). Что, лишние деньги завелись? На них можно купить только лишнее.

Самойлов(усмехаясь). Красивая женщина – рай, для души – ад, а для кармана – чистилище.

Шелихов.

Ну и сказанул! У Наташи копейка к копейке. Мне впору к ней в приказчики наниматься.

Наталья(несёт небольшой сундучок). Вот мне с рязанского завода, что на Проне-реке, от Панкратия Рюмина привезли. Металлические иглы. Говорят, иглой и бороной деревня стоит. Тыщу рублёв серебром заплатила. Дедушка говорил, што туземцы за одну иглу несколько бобровых шкур дают. А у нас в Иркутске, сама торговалась, за пять десятков первосортных соболей одну бобровую шкуру предлагают.

Шелихов. О-о-о! Да ты мне, дорогуша, ещё раз нос-то утерла! Верно говорят, чтоб вложения остались целыми и незамеченными, надо вкладывать только в женщину.

Самойлов(удивлённо). Не баба – купец в юбке! И как это всё в одном человеке вмещается? Кошки в лукошке ширинки шьют, кот на печке толокно толчёт. А баба – она всё в дом!

(Шелихов подходит к Наталье, обнимает.)

Шелихов.

Вот и всё! Дальше только океян. Тебе домой, в Иркутск, а мне на корабль.

Наталья. Гришенька! Пока Бог изволит, живём вместе и разлучить нас никто не в силах. Мой дом там, где ты. Я решила! Иду с тобой и дальше. Один уйдёшь, как знать, вернёшься – меня не найдёшь!

Шелихов. Да ты ума лишилась? Нет и ещё раз нет. А как же девочки? Дорога по морю опасна, многих пучина забрала.

Наталья. Дети останутся с нянькой. А я с тобой.

Шелихов(подумав). Нет-нет, ни в коем разе! Вертайся обратно в Иркутск. Так мне будет спокойнее. И тебе. Ещё ни одна русская женщина не ходила за океан.

Наталья. Значит, первой буду я. Сон мне сёдни приснился. Дикие на тебя напали. И кровь ручьём, а я бегу к тебе – и меж нами пропасть, тоже кровью, а не водой залитая.

Шелихов. Скажешь тож. Это к погоде.

Наталья. Когда мы вместе, Бог с нами!