Добровольческая армия в «Ледяном» походе

Благодаря победе у Георгие-Афипской В.Л. Покровский сразу занял ведущее положение среди кубанских командиров. Минуя один чин, он был произведен войсковым атаманом в полковники, а в середине февраля назначен командующим войсками Кубанской области. Это назначение состоялось вопреки мнению большинства членов краевого правительства, считавших Покровского случайным на Кубани человеком[356]

. Дальнейшие события подтвердили подобный взгляд лишь отчасти. Покровский, без сомнения храбрый и волевой начальник, пользовался популярностью, главным образом среди партизан своего отряда, офицеры которого и «продавливали» его назначение в Законодательной раде[357]

. Однако в качестве командующего объединенными правительственными силами он был фигурой как недостаточно авторитетной, так и недостаточно подготовленной. Впоследствии ни войсковой атаман, ни правительство и рада, ни командующий не стали для кубанских войск тем безоговорочно объединяющим центром, каким для Добровольческой армии был Корнилов.

Не желая упускать инициативу, кубанское командование предприняло в начале февраля наступление в Восточном от Екатеринодара направлении. Кубанские добровольцы во главе с Покровским заняли Кореновскую, а 6 (19) февраля выбили революционные войска из Выселок. Несколько раньше отрядом полковника Лесевицкого были заняты станица и станция Усть-Лабинская. Однако ситуация в крае быстро менялась не в пользу правительства. Состоявшийся 1–5 (14–18) февраля в Армавире под руководством местных большевиков I съезд Советов Кубанской области избрал Кубанский областной Совет и его постоянно действующий орган – областной исполнительный комитет Советов во главе с Я.В. Полуяном (кубанский казак, большевик с 1912 года). Вскоре областной исполком Советов объявил себя единственным правомочным органом власти на территории области, а кубанское краевое правительство и краевая рада объявлялись вне закона[358]

.

Кубанским Советам удалось добиться значительных успехов в формировании и подготовке отрядов Красной гвардии. За счет частичной мобилизации и притока добровольцев к февралю численность советских войск на участке Троицкая – Крымская – Абинская достигла 18–20 тыс. человек. До 6 тыс. красногвардейцев и моряков насчитывали отряды, созданные в Новороссийске. Новое наступление на Екатеринодар, начавшееся в середине февраля, осуществлялось силами двух революционных армий. Южная армия под командованием М.И. Бушко-Жука (подпоручик, большевик) со штабом в станице Крымская состояла из красногвардейских отрядов Черноморского побережья: новороссийских, а также Анапского, Темрюкского и др. Юго-Восточная армия А.И. Автономова, действовавшая из района Тихорецкой, объединяла полки 39-й дивизии, отряды И.Л. Сорокина, Е.Е. Захарченко, Ф.И. Золотарева и ряд других[359]

.

В боях второй половины февраля на различных направлениях кубанские добровольцы стали терпеть поражения, и к двадцатым числам под контролем краевого правительства оставались лишь Екатеринодар с окрестными станицами. На состоявшемся 22 февраля (7 марта) под председательством войскового атамана Филимонова секретном совещании представителей войск и гражданских властей было принято решение об эвакуации Екатеринодара в недельный срок. Весьма детальная запись этого совещания, приведенная в воспоминаниях его участника, начальника полевого штаба при командующем войсками края полковника В.Г. Науменко, дает представление о сложной атмосфере разномыслия и столкновения мнений, в которой принималось решение. В соответствии с его свидетельством первоначально планировалось отступить за Кубань, чтобы в более спокойной обстановке дать отдых войскам. «Путь движения был намечен через аул Шенджий, станицы Пензенскую, Абхазскую, Хадыженскую, Абадзехскую, Спокойную, Передовую, Удобную – в Карачай»[360]. Карачай представлялся удобной позицией для действий по Владикавказской железной дороге, а при необходимости отхода на Терек или на Черноморское побережье не исключалась и возможность встречи с Добровольческой армией в случае, если она повернула на юг.

28 февраля (13 марта) атаман, правительство и Законодательная рада вместе с армией оставили столицу, взяв с собой часть средств (серебряную разменную монету) из хранилища екатеринодарской конторы Государственного банка и 36 заложников, в основном ранее арестованных большевиков[361]. Известие об этом событии достигло Добровольческой армии 4 (17) марта в Кореновской.