Дочь фортуны

В январе этого года рядом с водяной мельницей-лесопилкой на берегу Американ-Ривер некто по фамилии Маршалл нашел крупицу золота. Это желтое зернышко, вызвавшее эпидемию безумия, было найдено через девять дней после окончания войны между Мексикой и Соединенными Штатами и подписания договора Гуадалупе-Идальго[10]. Когда новость разнеслась по свету, Калифорния уже не входила в состав Мексики. Прежде чем стало известно, что в недрах этой территории лежат неисчерпаемые богатства, никому до нее не было особого дела; гринго считали ее индейской землей, и пионеры предпочитали осваивать Орегон, потому что считалось, что почвы там плодородней. Мексика воспринимала Калифорнию как разбойничье гнездо и во время войны не удосужилась отправить туда войска. А вскоре Сэм Брэннан, издатель газеты и мормонский проповедник, направленный в эти края для распространения своей веры, выкрикивал новость о золоте на улицах Сан-Франциско. Брэннану могли и не поверить, ведь репутация у него была мутная (поговаривали, что он не по назначению использовал Божьи деньги, а когда Мормонская церковь потребовала их вернуть, проповедник ответил, что так и поступит… в обмен на чек, подписанный Господом), но Брэннан подкреплял свои слова бутылочкой, доверху наполненной золотым песком, – склянка переходила из рук в руки, воспламеняя души. Заслышав крик «Золото! Золото!», трое из каждых четырех мужчин все бросали и отправлялись за легкой жизнью. Пришлось закрыть единственную школу, потому что не осталось даже детей. И в Чили известие о золоте произвело такой же эффект. Средний заработок составлял двадцать сентаво в день, а газеты сообщали, что наконец-то найдено Эльдорадо – страна, о которой мечтали конкистадоры, где улицы вымощены драгоценным металлом. «Богатство тамошних залежей – как в сказках про Синдбада или про лампу Аладдина: без преувеличения можно сказать, что за день там добывают по унции чистого золота» – вот как писали газеты и добавляли к этому, что золота в Калифорнии хватит, чтобы обогащать тысячи людей в течение десятилетий. Пламя алчности тотчас вспыхнуло и среди чилийцев – у них ведь поиски золота в крови, – и следующий месяц положил начало массовому переселению. Ко всему прочему, чилийцы на полпути опережали всех искателей приключений, двигавшихся со стороны атлантического побережья. Путешествие из Европы до Вальпараисо занимало три месяца, и потом требовалось еще два, чтобы добраться до Калифорнии. Расстояние между Вальпараисо и Сан-Франциско – меньше семи тысяч миль, тогда как путь с Восточного побережья Северной Америки, проходящий через мыс Горн, составляет почти двадцать тысяч миль. И это обстоятельство, по расчетам Хоакина Андьеты, давало чилийцам серьезное преимущество, ведь первые прибывшие застолбят самые лучшие жилы.

Фелисиано Родригес де Санта-Крус произвел такой же подсчет и решил не теряя времени отправиться в путь вместе с пятью лучшими, самыми верными работниками, пообещав им хорошую компенсацию, чтобы они оставили свои семьи и присоединились к рискованному делу. Три недели ушло на подготовку снаряжения, ведь им предстояло провести несколько месяцев в этом северном краю, который Фелисиано воображал себе пустынным и диким. Сборы в дорогу выгодно отличали его от тех беспечных путников, что бросались вперед вслепую, очертя голову, поддавшись искушению легкой наживы, но не подумав об опасностях и лишениях старательского дела. Фелисиано не собирался гнуть спину подобно батраку, поэтому брал с собой достаточно денег и надежных работников, – вот что он сказал своей жене, которая в это время ждала второго ребенка, но все равно собиралась ехать вместе с мужем. Паулина намеревалась прихватить с собой двух нянек, собственного повара, корову и кур, чтобы у детей всегда были молоко и яйца, однако на сей раз Фелисиано ответил решительным отказом. Идея пуститься в опасную одиссею с семьей на закорках представляла собой изначально безумный план. Паулина лишилась рассудка.

– Как звали того капитана, друга Джейкоба Тодда? – перебила она посреди его гневной речи, уравновесив чашку шоколада на своем огромном животе и макнув в шоколад кусочек слоеной булочки со сгущенкой – это был рецепт монахинь-клариссинок.

– По-моему, Джон Соммерс?

– Я о том моряке, которому надоело ходить под парусом и он много говорил о паровых судах.

– Да, это он.

Сеньора дель Валье в задумчивости жевала слойки, пропуская мимо ушей долгий перечень опасностей, о которых вещал ее муж. Паулина располнела и мало напоминала хрупкую девушку, когда-то сбежавшую из монастыря с обритой головой.

– Сколько денег на моем лондонском счете? – спросила она наконец.

– Пятьдесят тысяч фунтов. Ты очень богатая дама.

– Этого недостаточно. Можешь одолжить мне вдвое больше под десять процентов на три года?

– О господи, что за мысли у тебя в голове! На кой черт тебе столько денег?