Дочь фортуны

Чжунъи

был доволен своей судьбой, но отсутствие наследников омрачало спокойствие его души. У мастера не было детей, несмотря на чудодейственные травки, которые он в течение всей жизни принимал для очищения крови и укрепления члена, и несмотря на снадобья и заговоры для двух его жен, умерших еще в молодости, и для множества наложниц, появившихся позже. Старик был вынужден со всем смирением признать, что виноваты были не несчастные женщины, а его вязкие жизненные соки. Ни одно из средств улучшения фертильности, помогавших его пациентам, никак не помогло ему самому, и в конце концов учитель смирился с неоспоримым фактом: его почки иссушены. Он перестал истязать своих женщин бесполезными требованиями и начал наслаждаться ими сполна, в соответствии с предписаниями чудесных

книг для подушки

из его собрания. Но и от этих удовольствий старец давно уже отошел: его больше интересовало обретение нового знания и продвижение по узкой тропе мудрости; он даже прогнал от себя наложницу, отвлекавшую от интеллектуальных изысканий. Старику было необязательно видеть красивую девушку рядом с собой, чтобы воспевать ее в возвышенных стихах, – ему хватало воспоминания. От мысли о собственных детях он тоже отказался, но подумать о будущем следовало. Кто поможет ему на последнем этапе жизни и в смертный час? Кто будет ухаживать за могилой и чтить его память? Мастер и прежде брал себе учеников; его каждый раз согревала надежда воспитать приемного сына, однако ни один из юношей не был достоин такой чести. Тао Цянь не был умнее других новичков, не проявлял особенной тонкости чувств, но его отличала внутренняя тяга к знанию, которую учитель сразу же распознал, потому что и сам горел той же страстью. Вдобавок это был ласковый и забавный мальчик, проникнуться нежностью к такому было несложно. За годы совместной жизни учитель так привязался к нему, что часто задавался вопросом: разве возможно, что это не его кровный родной сын? И все-таки восхищение учеником не ослепляло учителя: он по опыту знал, насколько глубоки перемены в подростковом возрасте, и не мог предсказать, каким человеком вырастет Тао Цянь. Китайская пословица гласит: «Блестящая юность не значит, что после ты хоть на что-то сгодишься». Мастер боялся снова допустить ошибку, как случалось с ним уже не раз, и предпочитал терпеливо дожидаться, когда проявится истинная природа мальчика. Тем временем он, мастер, будет его направлять, как направлял маленькие деревца в саду, чтобы помочь Тао Цяню расти прямо. «Этот, по крайней мере, быстро схватывает», – размышлял старый врач, подсчитывая, сколько лет жизни осталось ему самому. Расположение светил и методичное наблюдение за собственным телом указывали, что он не успеет воспитать еще одного ученика.

Вскоре Тао Цянь научился выбирать ингредиенты на рынке и в травяных лавках, торгуясь, как это и положено, – теперь он мог готовить снадобья в одиночку. Следя за работой учителя, мальчик познавал сложную механику человеческого организма, способы остановить лихорадку; он умел умерить пыл людей с огненным темпераментом и обогреть тех, кто зябнет в преддверии смерти, умел разогнать соки в бесплодных и подсушить истомленных от бурления соков. Тао Цянь уходил в поля и подолгу бродил там, разыскивая лучшие растения на пике их целительных сил, что делало их вдвойне эффективными; собранные травки он оборачивал тряпицами, чтобы они не пожухли на обратной дороге в город. Когда юноше исполнилось четырнадцать лет, мастер счел его достаточно зрелым для практики на людях и регулярно отправлял лечить проституток, строго-настрого заказав пользоваться их услугами: как ученик и сам сможет убедиться при осмотре, эти женщины отмечены смертью.

– Болячки из борделя убивают больше людей, чем опиум и тиф. Но если ты будешь выполнять свои обязанности и учиться в хорошем ритме, в надлежащее время я куплю тебе девственницу, – пообещал учитель.