Дочь фортуны

– Да так же, как и в Гонконге: с помощью войны и хитрости. Наша власть, скажем так, зиждется на морском могуществе, алчности и дисциплине. Мы не сильнее – мы более жестоки и решительны. Я не особо горжусь, что я англичанин, а ты, когда пропутешествуешь с мое, перестанешь гордиться, что ты китаец.

В течение двух последующих лет Тао Цянь сходил на берег трижды, и один раз пришелся на Англию. Китаец растерялся в пестрой портовой толпе и отправился бродить по улицам Лондона, глядя на все странности глазами зачарованного мальчишки. Фаньгуй были щедры на сюрпризы: с одной стороны, в них не было никакой изысканности и они вели себя как дикари, но, с другой стороны, их отличала чудесная изобретательность. Тао Цянь убедился, что англичане в своей стране так же надменны и невоспитанны, как и в Гонконге: они обращались с иноземцем без всякого уважения, не имели понятия о вежливости и этикете. Когда Тао Цянь решил выпить пива, его пинками выставили из таверны. «Желтым собакам тут не место», – прикрикнули на него. Потом Тао Цянь повстречал других азиатских моряков, и они нашли местечко, которым заправлял старый китаец: здесь они смогли спокойно поесть, выпить и покурить. Слушая рассказы земляков, Тао Цянь понял, сколь многому ему предстоит обучиться, а начинать надо с искусства кулачного и ножевого боя. От знаний мало проку, если не умеешь за себя постоять; мудрый мастер-чжунъи забыл открыть ему этот важнейший принцип.

В феврале 1849 года шхуна «Либерти» бросила якорь в Вальпараисо. На следующий день капитан Джон Соммерс вызвал кока в свою каюту и вручил письмо:

– Мне его дали в порту, оно для тебя и пришло из Англии.

Тао Цянь взял конверт и покраснел, по лицу его расплылась широкая улыбка.

– Только не говори, что это любовное письмо! – сострил капитан.

– Это намного лучше, – ответил Тао Цянь, пряча конверт за пазуху.

Письмо мог отправить только его друг Эбенизер Хоббс; это была первая почта, которую Тао Цянь получил за два года мореплавания.

– Ты хорошо поработал, Тао Цянь.

– А я думал, вам не нравится моя стряпня, сэр, – снова улыбнулся Тао.

– Повар из тебя никудышный, зато ты хороший врач. За два года у меня на шхуне никто не умер и цингой никто не заболел. Ты понимаешь, что это значит?

– Нам повезло.

– Контракт заканчивается сегодня. Наверно, я бы смог тебя подпоить и заставить подписать продление. С кем-нибудь другим я бы так и поступил, но тебе я кое-чем обязан, а по счетам нужно платить. Хочешь остаться со мной? Я увеличу тебе жалованье.

– Куда теперь?

– В Калифорнию. Но с этого корабля я ухожу, мне предложили пароход, такой возможности я дожидался годами. Я бы хотел, чтобы ты пошел со мной.

Тао Цянь уже слышал о пароходах, они его пугали. Мысль об огромных котлах с кипящей водой, которые производят пар и приводят в движение дьявольскую машину, могла прийти в голову только очень торопливым людям. Не лучше ли передвигаться со скоростью ветров и течений? Зачем бросать вызов природе? Ходили слухи, что эти котлы взрываются в открытом море и вся команда заживо варится в кипятке. Куски человеческой плоти, похожие на ошпаренных креветок, разлетаются во все стороны и идут на корм рыбам, а души этих несчастных, разорванных взрывом и обваренных вихрями пара, никогда уже не соединятся с предками. Тао Цянь ясно помнил, как выглядела его младшая сестра после того, как ее ошпарила упавшая кастрюля, помнил и ее истошные стоны, и конвульсии перед смертью. Нет, он не собирался так рисковать. Калифорнийское золото, которое, по слухам, валяется на земле как булыжники, тоже не сильно его манило. Джону Соммерсу он ничего не должен. Капитан вел себя чуть более сносно, чем другие фаньгуй, он обращался с командой без лишней жестокости, но они не друзья и никогда не станут друзьями.

– Нет, сэр, спасибо.

– Ты не хочешь в Калифорнию? А ведь ты мог бы стремительно разбогатеть и вернуться в Китай зажиточным человеком.

– Да, но только на парусном судне.

– Но почему? Пароходы и быстрее, и современнее.

Тао Цянь не стал объяснять свои резоны. Он молча смотрел в пол, держа шляпу в руках, пока капитан допивал свой виски.

– Заставлять тебя я не могу, – сказал наконец Соммерс. – Я дам тебе рекомендательное письмо к моему другу Винсенту Катсу с брига «Эмилия» – он тоже уходит через несколько дней курсом на Калифорнию. Катс – голландец, довольно странный тип, очень религиозный и суровый, но при этом хороший человек и хороший моряк. Твое плавание будет дольше моего, но, возможно, мы и встретимся в Сан-Франциско, и, если ты раскаешься в принятом решении, ты всегда сможешь вернуться ко мне на службу.

Капитан Джон Соммерс и Тао Цянь впервые пожали друг другу руки.

Плавание