Дочь ведьмы

– Да, старшая сестра. То есть нет, старшая сестра. – Китти быстро разволновалась под столь изучающим взглядом, и ее выговор кокни стал заметнее. – Я дома была нужна. Мама болела. А младший брат, ну, ему всего двенадцать…

– И что, ваша мать выздоровела?

– Нет, старшая сестра. Умерла, мэм.

На мгновение Рэдклифф замолчала, и я гадала, не выскажется ли она относительно неэффективности усилий Китти. Вместо этого она просто сказала:

– Очень жаль. Будьте любезны, не называйте меня «мэм». Ваш пост будет в палатке эвакуации.

Она переключилась на меня.

– А вы?..

– Элиз Хоксмит.

– Профессиональная медсестра, как я вижу. – Она сняла очки и посмотрела мне прямо в лицо, проверяя, отважусь ли я не опустить глаза. – И что бы вы назвали среди своих важнейших навыков?

– Я больше двух лет ассистировала в хирургическом отделении и операционной в больнице Святого Фомы в Манчестере. Мне очень нравится эта работа, старшая сестра. Но, разумеется, я с радостью возьмусь за все, что от меня потребуется.

– Конечно.

Она снова надела очки, сделала в журнале две быстрые пометки и отложила его.

– Для начала отправим вас в палатку реанимации. Посмотрим, сколько радости вам это принесет. Сестра Стрэппингтон, покажите им жилье.

Утро настало быстро. Мы с Китти нашли столовую и встали в очередь за едой. На завтрак был слабый чай и серая каша. Я поискала Стрэп, но ее нигде не было видно. Я задумалась, сколько может продолжаться ее дежурство. Она работала, когда мы прибыли, и сейчас ей уже, несомненно, нужно было поесть и отдохнуть. Оглядев осунувшиеся бледные лица вокруг, я увидела мрачную решимость, скрывавшую печальную покорность. Китти тоже это заметила и была грустнее обычного. Я доела, сказала ей что-то ободряющее и отправилась в реанимационную палатку. Мне потребовалось провести внутри совсем немного времени, чтобы понять, что старшая сестра Рэдклифф решила меня испытать. В предоперационной и операционной были бы действие, лечение и надежда. Палаты ухода позволяли тем, кто был еще слишком слаб для переезда, немного подлечиться перед дорогой или получить необходимую помощь. В палатке эвакуации пациентов готовили к вожделенной транспортировке домой или к возвращению на фронт. Реанимация была лимбом. Чистилищем. Здесь те, кто был слишком слаб для операции, как бы они в ней ни нуждались, должны были цепляться за жизнь и ждать улучшения, которое часто не наступало. Здесь страшно обожженные и слишком уязвимые, чтобы вынести суету обычной палаты, извивались за ширмами и подвергались самым разным болезненным и часто не помогающим процедурам. Здесь полумертвых после мучения на грязных участках «ничьей земли» в течение долгих, полных страха дней, страдавших от ран в одиночестве, без помощи, укладывали на подогревавшиеся кровати в отчаянной попытке вернуть тепло их отказывавшим сердцам и гниющей плоти. Я вскоре узнала, что здесь умирало больше людей, чем в любой другой части ПППР. И умирали они медленно, мучаясь от боли.

– Сестра Хоксмит! – голос Рэдклифф рывком вывел из оцепенения. – Я не знаю, как поставлено дело в палатах Святого Фомы, но здесь времени стоять просто так нет.

– Прошу прощения, старшая сестра.

– Капралу Дэвису нужно сменить повязки. – Она коротким кивком указала на ближайшую кровать, потом прошла дальше. – Когда закончите, займитесь рядовым Спенсером и капралом Бэйнсом. У поста сестры на входе в палатку вывешен список повязок и процедур на день. Будьте любезны прочесть его, как только начнется дежурство. Я не собираюсь снова напоминать вам о ваших обязанностях.

– Да, старшая сестра.

Я достала из шкафа в центре комнаты свежие бинты и поспешила исполнить ее распоряжения.

Капрал Дэвис был невысоким краснолицым молодым человеком с копной черных волос и голубыми глазами, потускневшими от боли и усталости.

– Не позволяйте этому человеку сбить вас с толку, сестра, – сказал он с мягким валлийским выговором. – Она – наше секретное оружие, понимаете? Когда на фронте кончатся мужчины, мы ее пошлем. И тогда немцам ничего не светит.