Дочь ведьмы

Я пришла к выводу, что есть лишь один способ сразиться с Гидеоном и вместе с тем защитить Теган. Я должна ей довериться. Должна рассказать правду о себе. Только тогда я смогу научить ее защищаться в случае нужды. Я собиралась наставлять ее только в ведовстве, дать навыки целительницы. Но теперь, когда я чувствую тяжкое присутствие Гидеона, я должна пойти дальше. Она должна по-настоящему изучить волшебство. Потому что лишь темные искусства достаточно сильны против такого врага. Я должна добиться того, чтобы она все правильно поняла. Она должна поверить, что это я – Элайза. Я – Бесс. А единственное, что ее в этом уверит, – это волшебство. Давным-давно, когда я пряталась во мраке, в те темные и одинокие годы, я чуралась своей силы. Я всерьез думала, что использовать ее дурно. Конечно, я знала и то, что, используя ее, я открою себя Гидеону. Волшебство расходится в мире. Он уловил бы мое присутствие за сотни, возможно, и за тысячи миль. Как и у всякой практикующей ведьмы, мой доступ к магическим силам открывает двусторонний портал. Когда я вступаю в связь с сестрами, с силами подземного мира, с магическими силами эпох, все они вступают в связь со мной. В это время я получаю силу, но я также и уязвима. Из-за этого я отчасти и пренебрегала ей. Однако основной причиной, по которой я отвернулась от того, кем могла бы стать, была моя совесть.

Я до сих пор думаю, что виновата в смерти матери. Энн могла бы спастись, но сделай она это, то отдала бы меня в жертву тем, кто жаждал воздаяния. Она отказалась от своей силы, чтобы я выжила. Как я могла позволить себе великолепие этого волшебства? А ведь оно невероятно. Я показала Теган лишь отблеск чуда, рассказав о преображении Элайзы из приземленной бессмертной в полноценную ведьму. Обостренные чувства и сексуальное пробуждение – это лишь часть того, что может испытать по-настоящему могущественная ведьма. А я знаю, что я из самых сильных. Гидеон об этом позаботился. Что за договор он заключил с дьяволом, я надеюсь никогда не узнать, но во мне он увидел свои мечты об идеальной спутнице, воплощенные в реальности. Иначе зачем он так безжалостно преследует меня все это время? Гидеон веками рыскал по земле, прежде чем наткнулся на мою семью. Во мне он узрел обещание того, чего алкал. Равную. Он взял сырой материал, учил меня и направлял, пока я не созрела. Тогда он попросил благословения своего хозяина и моего преображения. В ту ночь в Бэткомской тюрьме, когда я произнесла слова, которым он меня выучил, преображение завершилось. Равную ему, так я сказала? Что ж, теперь посмотрим.

2 октября,

убывающая Луна

Все мои скудные запасы терпения ушли на то, чтобы дождаться сегодняшнего дня, прежде чем искать Теган. Думаю, моя выдержка принесет плоды. Я заставила себя дать девочке время остыть. Вчера я бросила ей под дверь письмо с просьбой прийти ко мне, чтобы я могла извиниться за то, что влезла к ней или вообразила, что могу учить ее жить. Я заверила, что хочу лишь наладить наши отношения. Обещала не заговаривать об Иэне и не совать нос в ее дела. Я больше никогда не стану навязывать ей помощь или совет, если только она об этом не попросит. Ради нашей дружбы я просила ее прийти. Я сварила свежего имбирного пива, мы могли бы посидеть в саду и выпить его, пусть увидит, сколько растений, с которыми она мне помогала, теперь расцвели.

Конечно, я осознаю, что подобное письмо может оказаться недостаточно убедительным, чтобы девочка ко мне пришла. Но жизненно важно, чтобы она явилась. Поэтому я решила приправить письмо заклинанием. Легким, лишь для того, чтобы приманить и уговорить, не для того, чтобы заставить или запугать. Теган о нем не догадается, но пойдет на встречу без сопротивления.

5 октября,

Луна во второй четверти

Ночь, полная чудес! Теган пришла ко мне в начале девятого. Вечер выдался не по сезону теплый, в закрытом саду все еще витала мягкость уходящего дня. Поздний жасмин наполнял воздух пьянящим благоуханием. Теган поначалу держалась настороженно, казалось, она не останется надолго. Я позвала ее к себе за стол под яблоней, где уже поставила кувшин имбирного пива и миндальное печенье.

– Ммм, а это вкусно, – сказала она, осушив полстакана.

Потом вытерла рот тыльной стороной ладони, на мгновение показавшись пугающе юной и похожей на ребенка. Мы сидели, говорили про сад, вспоминали, что она посадила и как усердно трудилась, особенно над грядками с травами. Она начала расслабляться, но говорили мы обо всем и ни о чем. Я обещала не поднимать тему Иэна и боялась, что разговор о моей истории может заставить ее удрать. Но время было на исходе. Я должна была что-то сделать.

– Еще стаканчик? – спросила я.

– Да, давай.

Она протянула стакан.