Дочери лорда Окбурна

Этот отчаянный крик вырвался из его груди не только при виде страданий той, которую он так любил, но его вызвали и горькие упреки, которые он не переставал делать себе: он был уверен, что сам заразил этой пагубной лихорадкой свою любимую.

Выйдя из дома, он поспешил в телеграфное бюро, потом с такою же поспешностью вернулся к Карлтону. Лакей Джонатан был в передней; дверь оставалась открытой, чтобы избегать шума производимого звонком.

– Как она? – Спросил Фредерик, слишком взволнованный, для того, чтобы помнить все правила приличия.

– Перемены никакой, сударь.

Фредерик подавил в себе рыдания, прислонившись к двери. После приема, которого ему устроили в первый вечер болезни, он не хотел входить. Он вырвал листок из своей записной книжки, написал карандашом несколько слов и подал Джонатану.

– Передайте это леди Дженни, когда найдете удобную минуту.

В записке было сказано:

«Я телеграфировал отцу; он, вероятно, не сделает больше того, что уже было сделано, но для меня будет утешением его совет. Он знает Люси, а это много значит. Если я ее потеряю, я потеряю все, что связывает меня с жизнью».

Дженни одобрила поступок Фредерика. Хотя она мало рассчитывала на пользу консультации, все же думала, как Фредерик, что по крайней мере это будет утешение.

Она бы очень хотела присутствия леди Окбурн и была уверена, что, если Люси постигнет несчастие, удар этот будет для нее так же велик, как если бы она была ее родною матерью.

В другом доме в Венок-Сюде царило такое же замешательство. Маленький мальчик из Таппер-коттеджа – причина стольких волнений – уже целую педелю был очень болен; Карлтон не надеялся спасти его. Будучи так сильно занят у себя дома около Люси и в городе, доктор в этот день не мог быть у ребенка. Он послал туда Джеферсона, который сейчас же вернулся и передал ему результат своего визита. Ребенок не поправлялся и мать была в страшном отчаянии.

– Она сказала мне, что не удовлетворена моим визитом и надеется, что вам удастся быть сегодня у ее сына, хотя бы на одну минуту.

Карлтон не дал положительного ответа. Он пойдет, если будет время, но не уверен в этом. Впрочем, подумал он, его визит не может там принести никакой пользы.

Мистрис Смит, найдя к своему удивлению, что сыну стало лучше, устроила ему временную кровать в гостиной и ребенок крепко заснул, как это с ним бывало всегда, когда его страдания уменьшались.

Молодая крестьянка, которая возила ребенка в колясочке, была теперь в служении у мистрис Смит. В настоящую минуту она была отпущена к матери; мистрис Смит, сидя около своего сына, полудремала, как вдруг ее разбудил сильный стук в дверь.

За дверью стояла маленькая, худенькая женщина с морщинистым лицом. Хотя мистрис Смит уже раз видела ее, она ее совсем не помнила. Это была вдова Гульд с Дворцовой улицы; в это утро ее почтила своим визитом матушка Пеперфли. Само собою разумеется, что они достаточно поговорили и из разговора она узнала, что мистрис Смит находится в Венок-Сюде, причем матушка Пеперфли не преминула поделиться с нею заключениями, которые она сделала..

Вдова, известная своим необыкновенным любопытством, нашла, что она должна сейчас же познакомиться с мистрис Смит.

Мистрис Смит немного изменила свое первоначальное решение, принятое при приезде в Венок-Сюд, держать в строгой тайне все, касавшееся ее и ребенка. Она приняла мистрис Гульд довольно любезно. Если она, в принципе, и предпринимала некоторую предосторожность, то это потому, что в качестве иностранки, думала она, легче узнать подробности о смерти мистрис Крав. До той минуты, когда она узнала об этой смерти, она и понятия не имела о существовании здесь тайны. Но, как мы видели, план ее не удался, и теперь она знала не больше, чем в первый день своего приезда. Итак, у нее не было более причин быть осторожной в разговоре с вдовой Гульд.

Она предложила ей чашку чаю, хотя было только три часа – немного рано, чтобы садиться за стол, и приготовила все необходимое в кухне, чтобы не разбудить ребенка. В ту минуту, как обе женщины садились за чай, пришел другой гость; это была Юдио Форд. Леди Дженни, посылала ее за чем-то в Седер-Лодж, велела ей зайти в коттедж и справиться о здоровье ребенка, мысль о котором не оставляла ее все время, даже в минуты опасений за жизнь Люси.

– Вы здесь вместе точно по волшебству, – сказала мистрис Смит.

В глубине души мистрис Смит всегда была уверена, что ей известны не все подробности смерти мистрис Крав и, что одно какое-нибудь слово, брошенное случайно, может осветить все.