Дочери лорда Окбурна

– Нет, завтра утром. Но я повторяю тебе, она спасена. Ах! Ни молодость, ни красота не спасают человека. Подумать только, что эта прекрасная Люси могла умереть? К счастью, она очень крепкого телосложения.

Они пришли к Джону Грею, где Стефен Грей должен был провести ночь. Здесь его ожидал сердечный прием.

– Как ваше присутствие напоминает нам старое время, – сказала мистрис Грей.

Когда в Венок-Сюде узнали о приезде сэра Стефена, а эта весть распространилась с быстротою молнии, дом его брата был осажден людьми, просившими его навещать их близких больных и прийти на консультацию с другими докторами. Вот, что значит общественное мнение. Несколько лет тому назад Стефен Грей был почти изгнан из города и, вероятно, ни один из его сограждан не согласился бы лечиться у него даже даром. Теперь не было равного Стефену Грею, знаменитому лондонскому доктору, баронету, великому человеку, лечившему королеву! Если бы весь медицинский факультет находился в данную минуту в Венок-Сюде им бы, наверное, пренебрегли ради Стефена Грея.

Мог ли он отказаться от всех этих приглашений? Конечно нет. Он не мог платить злом за добро. Он обещал посетить всех, обратившихся к нему бедных и богатых в течение нескольких часов, которые останутся у него до отъезда завтра утром; он заранее отказался от вознаграждения.

«Нет, нет, это будет воспоминание о прежней дружбе», – говорил он, пожимая им руки.

Два раза он в этот вечер был у Люси и нашел, что симптомы с минуты на минуту становятся все благоприятнее.

Дженни уверенная, что он спас Люси, не переставала пожимать ему руки.

– Я здесь ни при чем, – говорил скромно и сердечно Стефен Грей. – Крепкий организм Люси и помощь Божья победили болезнь.

Возвратившись около часу ночи к своему брату, Стефен Грей, к удивлению своему увидел там женщину необыкновенной толщины, которая в ожидании его заснула на стуле в передней. При входе доктора она проснулась и встала с глубоким поклоном.

– Вы меня не узнаете, сударь?

– Как! Господи прости, ведь это матушка Пеперфли, – вскричал он, подумав немного. – Что вы сделали с собою, добрая женщина? Ведь вы стали вдвое толще.

– Не вдвое, а в шесть раз толще, сэр Стефен, если судить по ширине. Надеюсь, что вы и ваша супруга здоровы.

– Все здоровы. А чем могу служить вам, мать Пеперфли. Не найти ли для вас что-нибудь вроде жернова, который бы сделал вас немного тоньше?

Пеперфли грустно покачала головой, как бы желая этим сказать, что на свете не существует такого жернова, который бы мог совершить такое чудо и стала подробно рассказывать о цели своего прихода, несмотря на поздний час и его усталость.

Из этого рассказа следовало, что мистрис Смит не пригласила ее ночевать за неимением свободной комнаты, но что она угостила ее хорошим ужином. Вечер она провела прекрасно в обществе вдовы Гульд, но вдова ушла очень рано, а Пеперфли осталась, ухаживая за ребенком. Она предложила провести ночь около ребенка, по мистрис Смит отказалась. Вечером узнали они от Карлтона, что в Венок-Сюд приехал Стефен Грей, известно стало, что великий доктор из Лондона согласился посетить больных этого края, которые просили его об этом. Мистрис Смит ухватилась за эту новость, как усталый путник за стакан чистой воды. Сильно любя ребенка, она возложила на консультацию последнюю надежду на его спасение.

Она не имеет ни малейшей причины быть недовольной Карлтоном; нет, она отдает полную справедливость его знанию и преданности пациенту. Но имя известного доктора обворожило ее, она просила мистрис Пеперфли умолять сэра Стефена, чтобы он был у нее утром. Она вознаградит его за визит так, как он сам захочет, только чтобы он не отказался от визита в бедный коттедж.

– Но мне некогда, – сказал Стефен. Чем страдает ребенок? Лихорадкой? – Сохрани Бог! Нет, сударь, хотя у него и лихорадка в довольно сильной степени. Ему, кажется, осталось недолго жить, у него костоед в колене.

Матушка Пеперфли не произнесла ни единого слова, из которого сэр Стефен мог бы понять, что мистрис Смит играла какую-нибудь роль в драме, развязкой которой был его отъезд из Венок-Сюда. Старуха была достаточно благоразумна; она поняла, что воспоминание об этом времени не может быть приятно Стефену Грею; она говорила о мистрис Смит, как о женщине, недавно поселившейся в Венок-Сюде.

– Но, если я ничем не могу помочь…

– Не говорите этого сударь. Если бы вы знали то облегчение, которое доктор иногда приносит больному только своим присутствием, вы бы не говорили так. Это не прибавляет ни минуты жизни опасному больному, но подумайте об отчаянии родителей, которые ждут вас с надеждой на спасение! И, если вы соблаговолите придти хоть на одну минуту завтра утром, сударь, мистрис Смит будет вам бесконечно благодарна.

Сэр Стефен обещал явиться в Таппер-коттедж, если только ему позволит время, и отпустил ее.

Назавтра он вышел очень рано из дому. Первый его визит был, конечно, к Люси, которая теперь была вне опасности.