Дочери лорда Окбурна

Юдио сказала, что она может посидеть с ними недолго и мистрис Смит подала ей чашку чая. Разговор не замедлил перейти на трагедию на Дворцовой улице. Вдова Гульд, склонная к болтовне рассказала подробно, как, по ее мнению, было дело. Мистрис Смит вся превратилась в слух. Мы знаем, что мистрисс Гульд (как и Пеперфли) никогда не думала, что Карлтон в самом деле видел на лестнице человека; обе они тогда никоим образом не допускали этого предположения и теперь она отрицала этот факт. Это была лишняя предосторожность, потому что мистрис Смит никогда об этом раньше не слыхала, но, услыхав об этом из уст вдовы Гульд, она была чрезвычайно поражена.

– Боже мой! И этого человека не схватили?

– Некого было хватать, – возразила вдова сердито. – Я с тех пор терпеть не могу Карлтона, признаюсь. Знаете ли, сударыня, что эти факты, всем нам испортили немало крови?

Мистрис Смит, не обращая внимания на этот тонкий намек, вдруг встала.

– Вот та нить, которой мне не доставало, теперь она нашлась! – Воскликнула она. – Мне было так странно, что его не было там, так странно! Это было для меня непонятнее всего.

– Что вы хотите этим сказать? – В нетерпении спросила маленькая вдова, упорно глядя на нее.

– Я говорю о ее муже. Человек, спрятавшийся на лестнице, был очевидно, ее муж!

– Кто, мистер Крав?

– Конечно! Это он ее убил. Я в этом так же уверена, как, если бы я сама видела это. Как же эта толстая Пеперфли не говорила мне об этом?

– Матушка Пеперфли этому не верит, – сказала мистрис Гульд. – Она, как и я, убеждена, что на лестнице никого не было.

– Но ведь вы могли сказать мне это, – обратилась она к Юдио. – Это проливает на дело больше света чем, все остальное.

– Мне некогда было сказать вам что-нибудь, – ответила Юдио, которая по своему обыкновению молча слушала разговор обеих женщин, – я менее других верю этому обстоятельству.

– Чему вы не верите?

– Что на лестнице был спрятан человек.

– Но… В таком случае я ничего не понимаю, – закричала мистрис Смит, – разве Карлтон не видел кого-нибудь?

– Ему так в ту минуту казалось, но он потом рассудил, что это ему могло показаться, вследствие игры лунного света.

– А разве не было никаких розысков?

– О! Боже мой, да! – Сказала Юдио. – Полиция долго искала этого человека, но так и не могла найти его.

– И все пришли к заключению, – а так думал тогда всякий здравомыслящий человек, – что на лестнице никакого человека никогда и не было, – сказала многозначительно маленькая вдова.

– А я могу поспорить с вами о противном, – возразила мистрис Смит с уверенностью в голосе, что это был именно муж мистрис Крав. Я в этом слишком уверена.

– Вы в это уверены? – Воскликнули обе женщины в одно время.

– Да, я знаю, что муж мистрис Крав был в Венок-Сюде.

– А где он теперь? – Спросила вдова.

– О, где? – Возразила мистрис Смит, – да я о нем с тех пор ничего не слыхала; я и приехала сюда, чтобы узнать что-нибудь о нем… и о ней.

– Это мне и сказала мистрис Пеперфли. Но я знаю, что я бы сделала на вашем месте, – прибавила вдова. – Сейчас после моего приезда, я бы объявила, полиции все, что я знаю об этом деле и заставила бы ее начать опять расследовать дело. Вам понятно, что в то время никто не интересовался этой бедной дамой и полиция была очень вяла в своих поисках; так, по крайней мере, думает большинство. Я же могу только сказать, что, если бы в самом деле муж мистрис Крав находился у меня на лестнице, то он мог пробраться туда только через трубу гостиной, а через дверь он не входил.

– Отправиться в полицию и теперь не поздно, ответила мистрис Смит, – я же предпочла не говорить ничего и спокойно продолжать свое дело. Исключая одного или двух человек, никто не знал, кто я. Юдио была одна из них; она помнит меня.

– А второй была матушка Пеперфли, – заметила вдова.

– Нет, – сказала мистрис Смит, она меня сначала не Узнала. – Мне кажется, что мистер Карлтон догадывается, кто я.

Юдио подняла глаза.

– Почему вы так думаете?

– Потому, что он не перестает расспрашивать меня: кто я, что я тут делаю, и т. п. Я уверена, что он бы продолжал меня расспрашивать и до сих пор, если бы я его не остановила. Однажды я застала его у себя в ту минуту, когда он копался в моих ящиках. Он хотя говорил, что ищет тряпки для перевязки больной ноги ребенка, но я убеждена, что он искал что-нибудь, что могло бы указать ему, кто я.

– Скажите, пожалуйста! Но ведь он встретил вас на станции Большой Венок, он сказал это в своих показаниях по этому делу.

– Разве это был он? – Продолжала мистрис Смит, стараясь припомнить это давно забытое обстоятельство. – Я не узнала его; впрочем здесь нет ничего удивительного, потому, что на станции было почти совершенно темно, я это помню. Быть может, у него глаза проницательнее моих. Как бы то ни было, а он знает кто я, иначе, он бы так не расспрашивал меня.

– Интерес с его стороны очень понятен, – заметила вдова, – он как и все мы, желает, чтобы это дело стало наконец ясным для всех.

– Конечно, – сказала мистрис Смит. – Раз или два я даже хотела говорить с ним об этом, но потом решила, что лучше… я решила, что лучше подождать.