Дочери лорда Окбурна

– Леди Дженни вчера получила телеграмму, сударь, – ответила она. – Граф был при смерти. Мы прибыли в Лондон вчера после обеда, и он умер вечером в одиннадцать часов.

– Я слышал о его смерти сегодня утром. Вероятно, подагра.

– Подагра в груди, кажется, сударь; но он вчера уже совсем не страдал и умер спокойно, как ребенок.

– В последнее время он действительно не страдал, – сказал доктор. А молодой граф – здоровый ребенок?

Ему всего четыре дня? Смерть и рождение, Юдио; один является, чтобы занять место другою.

– Это закон природы, сударь, – рассудительно заметила Юдио, – что касается здоровья новорожденного, я ничего не могу сказать, потому что еще не видела его. В доме говорят, что он родился вполне здоровым, а это главное. Леди Лора тоже прибыла в Портленд-Плас, но уж не застала своего отца в живых.

– Почему же, если леди Дженни сумела приехать вовремя?

– Леди Лора была в гостях в Пембюри. Миледи писала ей, думая, что она дома, но заехав за нею, чтобы вместе поехать на железную дорогу, мы застали только г. Карлтона, который говорил с леди Дженни. Это было вчера в первый раз после их свадьбы, когда она находилась с ним лицо к лицу.

– Как дела Карлтона? – Спросил доктор. Как я слышал, ему везет.

– Я думаю, хорошо, – ответила Юдио. – А г-н Грей и его помощник, г-н Лисетт имеют клиентов больше, чем могут обслужить.

– А Фредерик с Карлтоном все еще ссорятся? – И, задав этот вопрос, он сердечно засмеялся.

– Нет, насколько мне известно, сударь. Я полагаю, что каждый из них избегает друга друга; они друг друга не любят. Он так мил, молодой Фредерик! Когда я его видела в последний раз, он сказал мне, что скоро надеется быть в Лондоне.

– Да, он теперь скоро будет здесь. Но для него лучше оставаться еще некоторое время в Венок-Сюде, где он занимается серьезнее, чем при мне.

– А позвольте сударь, мне задать вам вопрос, довольны ли вы здесь вашими делами?

– Больше, чем доволен, Юдио. Спустя только некоторое время после моего приезда в Лондон, я уже зарабатывал больше, чем в Венок-Сюде; так, что если ваш друг Карлтон хотел погубить меня, удалив из Венок-Сюда, он ошибся в расчетах.

Доктор говорил шутя, потому что он ни против кого не носил злобы в душе, даже против Карлтона, но Юдио приняла его слова всерьез.

– Карлтон не мой друг, сударь, напротив! Когда вы приедете в Венок-Сюд, мистер Стефен?

– Что вы, Юдио! С какой стати вы называете меня «мистер Стефен!» – Сказал, смеясь доктор. – Я теперь великий человек и я на вас пожалуюсь за фамильярность. Разве вы не знаете, что я известный доктор Грей.

– Но когда вы приедете, – скажите мне.

– Быть может, никогда, – ответил он с серьезной нотой в голосе. – Венок-Сюд не очень дружелюбно обошелся со мною, чтобы у меня появилось желание возвратиться туда. Если бы когда-нибудь могла разъясниться тайна этого отравленного лекарства! Помните, что я вам говорю, Юдио, это откроется рано или поздно, и моя невиновность станет ясной, тогда я возвращусь туда!

Юдио задумалась – она не раз спрашивала себя, будет ли эта тайна когда-нибудь разъяснена. И полагала, что в один прекрасный день это должно случиться и некоторым образом боялась этого дня.

– Вы будете у меня в доме, не правда ли, Юдио, если уж вы в Лондоне. Мистрис Грей будет очень рада увидеть старую знакомую.

– Спасибо, сударь, благодарю за честь, – сказала Юдио, – я с величайшей радостью засвидетельствую мое почтение мистрис Грей; хорошо ли подействовал на нее лондонский климат?

– Боюсь, что не совсем хорошо; но здоровье ее было не лучше в Венок-Сюде. Здоровье ее очень слабо, вы знаете. Ей надо оставаться там, где ей живется спокойно. Ах, Юдио, если бы можно было в этом мире найти утолок, где бы все больные могли восстановить свое здоровье! Что это была бы за находка!

Он пошел, смеясь; Юдио остановила его.

– Прошу прощения, сударь, но я не знаю вашего адреса.

– Ах, Боже мой, правда. Я все думаю, – сказал он весело, – что всякий должен знать, где живет известный доктор Грей. Вот, Юдио, моя карточка: Севиль-Ро. Постарайтесь найти время и дорогу.

Когда Юдио возвратилась домой, в Портленд-Плас, она застала весь дом в движении. Леди Окбурн только что поблагодарила своего доктора Джемса за его услугу.

Она приняла это решение, как привыкла поступать всегда, – спокойно, с достоинством, но твердо.

Доктор Джемс лишил ее возможности в последний раз видеть своего мужа, и она не могла больше встречаться с ним лицом к лицу без боли.

Лучше было значит расстаться. Хотя доктор Джемс и настаивал на том, что он действовал так ввиду нездоровья миледи, миледи ответила, что она в этом ни на минуту не сомневается, но чего она не может ни забыть, ни простить, эго способа, который он употребил для достижения своей цели. По ее мнению доктор Джемс должен был сказать ей всю правду о состоянии мужа и затем просить ее быть благоразумной.