Долгое прощание

– Я была просто больна от страха, Говард. Я боялась, что Роджер убьет меня, если вдруг вспомнит все это. Он был хорошим актером, как и большинство писателей, и я боялась, что он уже все вспомнил и дожидался только удобного момента. Но я не была в этом уверена. Возможно, что он навсегда забыл бы эту историю. А Пол был мертв.

– Если он не сказал ни слова о вещах, которые вы утопили в озере, значит, что-то подозревал, – заметил я – и вспомните еще про записку, которую он оставил на пишущей машинке в тот вечер, когда выстрелил в потолок. Я уничтожил эту писанину по его просьбе. Полагаю, что вы ее прочли.

– Я не читала того, что он писал в своем кабинете.

– Вы же прочли бумажку, напечатанную им, когда его увез доктор Веррингер. Вы даже достали ее из корзины для бумаг.

– Это совсем другое дело, – холодно ответила Энлин. – Тогда я хотела узнать, куда он мог уехать.

– Ну хорошо, – сказал я и откинулся назад. – Двинемся дальше?

Эйлин с печальным видом медленно покачала головой.

– По-моему, не стоит. Перед тем как покончить с собой, Роджер, возможно, все это вспомнил. Этого мы не узнаем. И надо ли это узнавать?

Спенсер откашлялся.

– Чем мог помочь вам Марлоу в этой истории? Это была ваша идея пригласить его. Вы уговорили меня обратиться к нему.

– Я страшно боялась. Боялась Роджера и боялась за Роджера. Мистер Марлоу был другом Пола, был почти последним, кто его видел. Можно было предположить, что Пол ему кое-что рассказал. Я хотела в этом убедиться и в случае опасности иметь его на своей стороне. Если бы даже он узнал обстоятельства дела, вероятно, все еще имелась возможность спасти Роджера.

Вдруг, без видимой причины, Спенсер стал горячиться. Он нагнулся вперед и сказал:

– Я хочу вот что выяснить, Эйлин: Марлоу – частный детектив, он был на плохом счету у полиции. Его посадили в тюрьму, Якобы он помог Полу – я называю его так, как вы, – бежать через границу в Мексику. Это было преступление, если Пол был убийцей. Если бы Марлоу узнал истинные обстоятельства дела и получил бы возможность оправдаться, то неужели вы надеялись, что он будет молчать и сидеть сложа руки?

– Я боялась, Говард. Неужели вы не понимаете? Я жила под одной крышей с убийцей, который, вероятно, был сумасшедшим. Большую часть времени я была с ним одна.

– Это я могу понять, – все еще горячо сказал Спенсер. – Но Марлоу не поселился здесь, и, таким образом, вы все равно остались одна. Потом Роджер выстрелил из револьвера, и после этого вы тоже неделю были одни. А когда Роджер застрелился, то, на ваше счастье, у вас дома был только один Марлоу.

– Все это верно, – согласилась Эйлин. – Ну и что? Что из этого?

– Хорошо, очень хорошо, – сказал Спенсер. – Может быть, вы надеялись, что Марлоу, узнав обстоятельства дела, вложит револьвер в руку Роджера во время вашего отсутствия и скажет ему: «Послушайте, дорогой, вы убийца. Я знаю это, ваша жена тоже знает. Она чуткая женщина и достаточно страдала. Будьте так добры, нажмите на спуск! Все будут думать, что вы сделали это от пьянства. Ну, а я пойду прогуляться на озеро и покурю, дорогой мой. Всего хорошего и желаю успеха! Ах да, вот револьвер. Он заряжен, берите.»

– Вы невыносимы, Говард. Ничего подобного я не думала.

– Вы сказали полицейским, что Марлоу убил Роджера. Как это понять?

Эйлин с опаской взглянула на меня.

– Это было несправедливое обвинение. Я сказала, не подумав.

– Возможно, вы подумали, что его застрелил Марлоу, – задумчиво добавил Спенсер.

Ее глаза сузились.

– Ах нет, Говард. Зачем ему было это делать? Это отвратительная мысль.

– Почему? – спросил Спенсер. – Что здесь отвратительного? Полиция тоже так подумала. А Канди назвал им мотив. Он сказал, что в ту ночь, когда Роджер выстрелил в потолок, Марлоу два часа находился в вашей спальне, после того как Роджер принял таблетки и заснул.

Эйлин покраснела до корней волос и безмолвно смотрела на Спенсера.

– И вы были совсем раздеты, – грубо добавил Спенсер. – Так, во всяком случае, утверждал Канди.

– Но во время дознания… – начала она ломко.

Спенсер перебил ее:

– Полиция не поверила Канди. Вот почему при дознании он не повторил этого.

– Ох, – с облегчением вздохнула Эйлин.

– Кроме того, – холодно продолжал Спенсер, – полиция подозревает вас. Они до сих нор подозревают вас. Им только нужно найти мотив. Мне кажется, теперь они его найдут.

Эйлин вскочила.

– Я полагаю, что теперь вам обоим лучше всего покинуть мой дом! – гневно воскликнула она. – И чем скорее, тем лучше.

– Итак, вы сделали это или нет? – спокойно спросил Спенсер.

Он взял свой бокал, но увидел, что тог пуст.

– Что сделала?

– Застрелили Роджера?

Эйлин встала и пристально посмотрела на Спенсера. Краска сошла с ее липа. Она побледнела и была полна гнева.

– Этот вопрос вам зададут на суде, – добавил он.

– Меня не было дома, я забыла свой ключ. Мне пришлось звонить, чтобы попасть в дом. А когда я пришла, Роджер был уже мертв. Это же всем известно. Боже мой, какая муха вас укусила?

Спенсер вынул носовой платок и вытер губы.