Долгое прощание

– Эйлин, я раз двадцать был в вашем доме. У вас никогда не запиралась дверь. Я не утверждаю, что вы его застрелили, я просто спросил вас. И не уверяйте меня, что вы не могли этого сделать! Судя по всему, вам нетрудно было его застрелить.

– Я убила собственного мужа? – медленно спросила Эйлин с озадаченным видом.

– Насколько он вообще был вашим мужем, – сказал Спенсер тем же тоном. – Вы уже имели одного мужа, когда выходили за него замуж.

– Большое спасибо, Говард, огромное спасибо! Последняя книга Роджера, его лебединая песня, лежит перед вами. Возьмите ее и уходите! И я считаю, что вам следует позвонить в полицию и рассказать о своих подозрениях. Это будет очаровательным концом нашей дружбы. Я очень устала, и у меня болит голова. Что касается мистера Марлоу – я полагаю, что это все он вбил вам в голову, – то я могу ему только сказать, что хотя он своими руками и не убил Роджера, то довел его до самоубийства.

Эйлин повернулась и пошла. Я строго сказал:

– Один момент, миссис Эд. Доведем дело до конца! Обижаться нет смысла. Все мы стараемся вести себя как деловые люди. Тот чемодан, который вы сбросили с Чатсвортской плотины, был тяжелый?

Эйлин обернулась и посмотрела на меня.

– Да, он был очень тяжелый.

– Вы его перебросили через высокую проволочную ограду плотины?

– Что? Через ограду?

Эйлин сделала беспомощный жест.

– По-моему, в случае необходимости у человека появляется необычайная сила. Кое-как я с этим справилась.

– Там нет ограждения, – сказал я.

– Нет ограждения?

Она повторила это тупо, не зная, что сказать.

– И на вещах Роджера не было крови. И Сильвия Ленокс была убита не перед домом для гостей, ее убили в доме, на кровати. Крови не было, когда разбивали ее лицо бронзовой статуэткой, ибо она уже была мертвая, А мертвые, миссис Эд, мало кровоточат.

Эйлин смотрела на меня, презрительно выпятив губу, – Очевидно, вы присутствовали при этом, – иронически заметила она.

Затем Эйлин ушла. Мы смотрели ей вслед. Она медленно, очень изящно поднялась по лестнице и скрылась в спальне. Дверь тихо и плотно закрылась.

– Что там было с проволочной изгородью? – недоуменно спросил Спенсер.

Голова его подергивалась, лицо покраснело и покрылось потом. Он перенес все, не теряя достоинства, но ему нелегко это далось.

– Это было сказано просто наугад, – ответил я. – Я там и близко не был и не знаю, что там есть. Может быть, изгороди там нет.

– Понимаю, – сказал Спенсер. – Странно, что она этого не знает.

– Конечно не знает. Она убила их обоих.

Глава 42

Послышалось тихое движение, и у кушетки появился Канди. Он глядел на меня, и в руке у него был нож. Он нажал кнопку, и лезвие выскочило из рукоятки. Снова нажал, и оно убралось. Его темные глаза блестели.

– Миллион извинений, сеньор, – сказал он. – Я неправильно думал о вас. Она убила шефа. Я полагаю, мне…

Он замолчал, и лезвие снова выскочило.

– Нет!

Я встал и взял его за руку.

– Отдайте мне нож, Канди. Вы просто милый мексиканец-слуга. Они с радостью вас схватят. Они будут ухмыляться от наслаждения, так как это будет дымовая завеса, очень нужная им. Вы не знаете, о чем я говорю, Канди, но я знаю это. Они так извратили дело, что теперь при всем желании этого не выправить. Да они этого и не захотят. Они так хитро вытянут из вас признание, что вы не успеете и оглянуться. А потом будете всю жизнь сидеть в Сан-Квеитине.

– Я вам уже говорил, что я не мексиканец. Я чилиец из Вина дель Мар под Вальпараисо.

– Дайте нож, Канди! Да, я это знаю. Вы свободный человек и кое-что накопили. У вас, вероятно, восемь сестер или братьев. Будьте разумны и уезжайте туда, откуда прибыли. Здесь у вас больше нет работы.

– Место я себе найду, – спокойно сказал Канди и отдал мне нож. – Для вас я это сделаю.

Я положил нож в карман. Он посмотрел вверх на галерею.

– Что теперь нам делать с сеньорой?

– Ничего. Мы ничего не будем делать. Сеньора очень устала. В последнее время она взвалила на свои плечи слишком тяжелую ношу. Не надо ей мешать.

– Мы должны позвонить в полицию, – решительно и спокойно заявил Спенсер.

– Зачем?

– Ах, боже мой, Марлоу, мы ведь должны.

– Завтра позвоним. Забирайте рукопись и пойдемте.

– Извините, – сказал Спенсер, – сегодня я слишком много пережил. Одна мысль, что Роджер покончил с собой, была достаточно тяжела. Но мне просто делается дурно, как только я подумаю о второй версии. Могу ли я на вас положиться?

– В каком отношении?

– Что вы сделаете все, что нужно. – Он взял желтую рукопись под мышку. – Не, будем больше говорить об этом. Я полагаю, вы знаете, что делаете. Я хороший издатель, но в этих делах совсем не разбираюсь. Наверно, в действительности я просто хвастун.

Спенсер пошел к двери. Канди посторонился, давая ему дорогу, затем подскочил к двери и открыл ее. Спенсер кивнул ему и вышел, я последовал за ним. Я остановился возле Канди и посмотрел в его темные глаза.

– Никаких фокусов, амиго! – предупредил я его.

– Сеньора очень устала, – тихо сказал он. – на ушла в свою комнату. Не нужно ей мешать. Я ничего не знаю, сеньор. Все будет в порядке, сеньор.

Я вынул из кармана нож и отдал ему. Он улыбнулся.