Долина кукол

– Один из лучших, – резко ответил он. – Но эти двое – тот еще подарочек. Я себе задницу отморозил, карауля их у отеля из ночи в ночь, пока они там трахались в теплой и мягкой постельке. Но я вам, черт возьми, не ФБР. Мне нужно поесть иногда, а иногда, мадам, и пописать. Я считал, что для меня единственная возможность передохнуть – это когда она на сцене. Кто бы мог подумать, что она сачканет спектакль?

Мириам в сердцах швырнула трубку. Однако он был прав. Дженнифер их перехитрила. Мириам вздохнула. Уж она ли не была осторожной – а теперь все пойдет прахом. До сих пор удавалось дурить и публику, и окружающих. Все они воспринимали глуповатые детские реплики Тони как неотъемлемую часть его шарма. Некоторые даже считали, что это тщательно продуманная поза. И только Мириам знала правду и скрывала ее ото всех, не исключая и Тони. В физиологическом смысле он был вполне нормальным мужчиной. У него был голос и актерский дар. Он автоматически делал все, как надо, когда пел. Но в умственном и эмоциональном отношении Тони находился на уровне десятилетнего ребенка.

А что будет теперь? Пока она могла присутствовать при каждом интервью, она могла прикрывать брата. Но вот появилась Дженнифер.

Интересно, много ли Дженнифер успела понять? В сущности, Мириам ничего против этой девушки не имела. Скорей всего, та действительно любит Тони. А почему бы его не любить? Он талантлив, красив и по женской части не промах. Возможно, Дженнифер еще ничего не заподозрила. Они, в конце концов, и наедине-то толком никогда не были, если не считать постели. Она-то, Мириам, позаботилась об этом, всегда была рядом и следила, чтобы при них всегда была парочка авторов. Она и Тони приучила к этому.

«У звезды должен быть соответствующий эскорт», – неустанно твердила она, и он привык ездить повсюду в сопровождении целой толпы.

При таком раскладе ни у кого не было возможности поговорить c ним сколько-нибудь обстоятельно.

До появления Дженнифер все было несложно. Мириам понимала, что у Тони есть определенные физиологические потребности, и даже способствовала их удовлетворению, всегда, однако, следя, чтобы все связи носили временный характер. Какая-нибудь девочка из кордебалета, c которой он знакомился в клубе и которой достаточно было окунуться в лучи его славы, переспать c ним и проститься навсегда, предварительно получив флакончик духов и заверения в вечной любви. Так было до тех пор, пока он не познакомился c Дженнифер. Мириам сделала все, чтобы оторвать его от нее. Как только они выезжали на гастроли, она буквально швыряла в его объятия самых красивых девчонок. Конечно, он не отказывался от ее даров – но всегда возвращался к Дженнифер. Мириам надеялась, что поездка в Калифорнию поставит точку в этой истории. Всего две недели осталось – и вот, нате вам!

Мириам вздохнула. Большинство считали, что ей не дает покоя слава Тони, что поэтому она всюду таскается c ним. Ох уж эта слава! Она бы все отдала за глоточек нормальной личной жизни. Но она не могла бросить Тони. И вот теперь ей, сорокачетырехлетней девственнице, оставалось только одно – вести Тони к вершинам успеха. Ну почему все так сложилось? «Отцовские грехи», – подумала она и криво усмехнулась. Да, эти грехи явно сказались на Тони. Только он-то этого не сознавал. Их бремя несла на себе Мириам. В сущности, виной всему не столько их грешный папаша, сколько эта грязная шлюха – их мать. Ох, сколько же тайн приходится ей скрывать и от Тони, и от всего мира. А какую прекрасную сказку она сочинила! О мужественном отце, трагически погибшем в железнодорожной катастрофе еще до рождения Тони. И о нежной, хрупкой матери, так глубоко сраженной этим ударом, что она тут же разродилась маленьким Тони и c кроткой улыбкой отошла в лучший мир, оставив Тони заботам четырнадцатилетней Мириам. Пресса этому поверила. И Тони тоже. Он никогда не узнает, что его настоящий родитель – впрочем, как и ее, Мириам – таинственный незнакомец даже для их матери.

Они были зачаты от разных отцов, из числа случайных клиентов, которых каждую ночь принимала их мать. И тот, который дал жизнь Тони, был определенно настоящим красавчиком! И то сказать, c какими только типами не путалась их мамаша! Могла ли она – певичка из лонг-айлендского ресторанчика – рассчитывать исключительно на клиентуру из высшего света? Мать клялась, что отцом Мириам был вполне респектабельный мужчина из Питтсбурга. Пусть так. А вот отец Тони – кто бы ни был этот ублюдок – наверняка был очень красив. Тони унаследовал у родителей все лучшее. У него были материнские темно-карие глаза, окаймленные длинными ресницами. Нос – короткий и прямой, чувственный рот. И он был высок ростом. Мириам же явно пошла в другую породу. Она усмехнулась: вполне возможно, этот тип из Питтсбурга и был приличным человеком, но уж никак не Робертом Тейлором, это точно. И если ей когда-нибудь доведется встретить маленького толстого старичка из Питтсбурга, c маленькими голубыми глазками и носом картошкой, она может смело кинуться к нему c воплем: «Папочка!»