Дом грозы

– Гроза – это не более чем символ силы, вот и все. Волков притягивает луна, маги земли молятся своим кустикам и веточкам, маги воды черпают силы из луж, а маги времени выбрали что-то посерьезней – смертоносную великую стихию. – Омала хохочет над этим, будто пошутила, но Фандеру не смешно.

Такое затаенное самодовольство допустимо, если ты можешь творить невероятные вещи своими руками. И он, сидящий перед Омалой, совершенно живой, тому яркое подтверждение.

– А теперь, дорогой, держи. – Она шарит в кармане черного домашнего платья и достает пузырек. – Это для Энграма, а это для тебя.

– Для меня?

– Конечно.

– Значит, я обязан выпить и…

– И выбрать. Или из тебя уйдет вся кровь земли, или кровь времени.

– Это потому, что я сюда пришел?

– Нет. – Она качает головой, гладит по голове Фандера, все еще сидящего у ее ног, и перебирает его кудри. – Это потому, что за все нужно платить.

– И как я должен это сделать? Выпить, произнести заклинание или крикнуть, что я выбираю?

– Выпей и прими решение, этого достаточно.

Фандер откручивает крышку, смотрит на янтарную жидкость, похожую на оливковое масло, и делает глоток, точно зная, что выберет, и ему даже не нужно произносить это ни вслух, ни мысленно. У Фандера есть вера, что источник, или кто там принимает решение, все сам поймет. За окном вспыхивает молния, какой он в жизни не видел, все заливает ярким, слепящим светом.

Омала наклоняется, целует сына в лоб и исчезает, а сам он оказывается рядом со сжавшейся в углу, перепуганной Нимеей.

– Вернулся…

– Соскучилась?

– Нет, я просто больна.

Он видит в ее глазах столько прекрасного, что, кажется, умудряется полюбить ее вдвое сильнее, чем прежде.

Обладательница доброго, но испуганного сердца явно готова, чтобы поговорить по душам.

Траминер

Нимея Нока

Нимея сжимает в руке пузырек с уверенностью, что спасает жизнь Энграма. Чувство невосполнимой потери давит на грудь, сверлит между ребер дыру. И отсутствие Фандера на привычном месте приводит в недоумение.

Нимея всякий раз оборачивается через плечо в поисках него, а находящиеся рядом люди косятся на нее как на сумасшедшую, не понимая, что заняли чужое место.

Вы заняли чужое место. Место одного придурка, который должен сейчас быть рядом со мной.

Ей больно думать про Хардина, ей даже кажется, что она вообще его придумала. Как и эту психосоматическую мерзкую болезнь. Хардина не су-щес-тву-ет. Он был просто разбитым человеком, который в момент освобождения от сомнений и страхов напомнил ей о собственных страхах и сомнениях. Сейчас он оклемается, приосанится и станет собой, и она не вправе его держать. От этой мысли в груди и животе разливается тепло – потому что он справился. Лучшее ее творение. А на языке горечь, потому что до того момента, как он протрезвеет, три… два… один… И все-таки ей нравится, как он повзрослел, приосанился и стал всемогущим. Чертов Хардин.

На лайнере слишком людно, непривычно. Нимея отвыкла от такой толпы, но это самый быстрый способ оказаться в Траминере. Фандер бы не прошел через порт, оказавшись в участке, а Нимея чиста перед законом, хотя все равно пару раз сердце провалилось в пятки: а вдруг не пустят? Вдруг с билетом что-то не то? Или с документами? Тогда Энграм лишится жизни, непременно. Об этом тяжело думать. Мысли заволакивает туманом страха.

Теперь уже до Траминера рукой подать, можно прыгнуть с борта в воду и пересечь расстояние до берега за пару минут. Лайнер швартуется, люди шумят, все длится раздражающе долго.

– Девушка, не дергайтесь вы так, будто что-то стащили! – ворчит какая-то старуха из-за того, что Нимея пристукивает носком ботинка по палубе и то и дело свешивается через перила, наблюдая за тем, как на землю сгружают багаж.

Не хватало, чтобы заподозрили в воровстве и задержали.

– Простите, – бормочет Нимея. Не глядя, пытается передвинуться ближе к выходу, у которого провела всю дорогу.

Как же это было быстро. Но как же рискованно. Если бы они могли поехать с Омалой, то Энграм уже давно получил бы лекарство, если, конечно, дожил бы до этого момента. Но дожил бы он до их возвращения двое суток? Ходит ли этот лайнер каждый день? Нет, кажется, нет. Она же точно смотрела расписание, как же там было? Нимея от нечего делать стала считать дни, потом представила свой путь с Омалой, возвращение домой к мертвому Энграму.

Нет.

Он бы не выдержал. А теперь Нимея все успеет.

Наконец появляется трап, и нетерпеливый народ толпится у выхода, расталкивая всех локтями.

– Девушка, да куда вы торопитесь?! – опять ворчит та самая старуха.

Нимея сжимает пузырек покрепче. Двенадцать часов она с него глаз не спускала. Когда под ногами оказывается твердая почва, от облегчения кружится голова, а потом страх сковывает горло. Чем ближе к дому Хардинов, тем страшнее.