Дом грозы

Нимея поднимает голову, смотрит по сторонам и останавливает взгляд на двух фигурах, слушающих песню монахини словно со стороны, будто они тут случайные зрители, а не сыновья усопшей. Фандер и Энграм стоят бок о бок, одетые в черные рубашки и черные брюки. Их одинаковые черные кудри падают на белые лбы, одинаковые зеленые глаза кажутся потухшими, мутными, как болото. Нимее кажется, что она никогда не видела их стоящими так близко и в такой похожей позе. Теперь видно, что они братья. И при взгляде на них ее сердце замирает. Потом Нимея снова смотрит на лежащую рядом Омалу с почерневшим, словно у мумии, лицом и жалобно стонет, но все-таки спрыгивает со стола.

Мейв причитает, начинает поправлять примятые цветы, но, кажется, не в силах им помочь. Зато Энграм и Фандер могут, они быстро оживляют бутоны пионов и тонких веточек вереска. Те послушно распускаются в их руках, повинуясь простеньким заклинаниям магов земли.

Нимея сидит на полу, наблюдая за тем, как они в четыре руки приводят композицию в порядок, потом садятся в кресла Омалы и молча опускают головы. Волчица тяжело поднимается с места, подходит к крошечному столику, где обычно стоял чайничек Омалы, как раз между кресел, и укладывает голову на колено Фандера, который тут же наклоняется к ней, зарывается носом в ее шерсть и очень крепко обнимает за шею.

– Ни-мея, – хрипит Энграм за ее спиной, потом откашливается и повторяет: – Нимея…

Она тут же обращается человеком, так и оставив голову на коленях Фандера. Чувствует в волосах его пальцы, массирующие кожу, прижимается грудью к его ногам так крепко, как может.

– Что, дорогой? – спрашивает Нимея, глядя в ноги старшему из братьев.

– Ты…

– Я не хочу сейчас говорить, если позволишь. Можно я еще немного посижу, а потом мы все решим? Ты в норме? Ты теперь живой?

– Живой.

– Вот и хорошо.

Она слышит со стороны Энграма судорожный всхлип, потом звук, с которым отодвигается кресло, и удаляющиеся шаги. Место Энграма занимает Мейв.

– Ты что, спуталась с этим мальчишкой? – Мейв, кажется, впервые становится собой за эти два дня.

– Да, Мейв, спуталась. – Та больше ничего не говорит. Сидит и молча кивает собственным мыслям, как древняя старуха.

Руки Фандера теперь гладят спину замерзшей за ночь Нимеи.

– Как ты добрался? – Нимея понижает тон до еле слышного шепота, но Фандер так близко, что все слышит.

– Напомнил Бэли Теран, что ее отец до сих пор перегоняет корабли по Таннату. У него раз в неделю отправляется судно в Небиолло, они вышли на сутки раньше из-за настойчивой просьбы Бэли. Я прибыл на сутки позже тебя.

– Я могла бы явиться чуть быстрее… Мы могли бы не спать… Я опоздала всего на несколько часов… На двенадцать? Я могла бы…

– Ничего ты не могла. Нет лайнера, который ушел бы на день или два раньше. В Дорне живут три калеки, оттуда ничего не отправляется каждый день, просто некого было бы возить. Мы бы не успели. – Он говорит медленно, спокойно и отстраненно, будто думал об этом достаточно долго. Он не успокаивает Нимею из любви и желания защитить, он просто считает, что она ни в чем не виновата.

– Прости, что не уберегла…

– Прости, что тебе пришлось быть с ней, пока я не мог.

– Верни ее, а? – Нимея снова чувствует жгучие слезы. – Есть же заклинания… Она же тебя вернула.

– Нимея…

– Нет, правда, ты можешь? Ну хоть немного, и мы бы что-то придумали…

– Нимея.

– Просто двенадцать часов. Она тебя через сутки возвращала…

– Нимея, я маг земли, и только.

– Что? – После Дома грозы она сорвалась с пузырьком из источника и волчицей побежала в Дорн, даже не заходя к Рейву и Брайт. Она надеялась после сесть и послушать за чашкой кофе в мирном доме Хардинов, где все живы, что же произошло в Имбарге.

– Нужно было чем-то заплатить. Я выбрал время.

– Но почему? Разве быть магом времени…

– Да… но я крутой маг земли.

Нимея смотрит Фандеру в глаза, сидя на полу у его ног и обняв его колени. Она хочет расстроиться из-за того, что Омалу он спасти не в силах, но не может на это всерьез злиться. Ей радостно, что Хардин стал самим собой. Тем, кем заслуживал.

– Ты прав… это тебе было совсем не нужно.

Она часто и коротко дышит, следя за его взглядом. Он такой теплый и знакомый, никакой надменности и суровости.

– Я знаю.

– Уделишь три минуты, поговоришь со мной? – тихо спрашивает он, не отводя взгляда ни на секунду, устанавливая между ними крепкую связь, от которой немеют конечности и сохнет в горле. И снова приятно ноет в груди сердце. До чего хорошо.

– Подожду в твоей комнате, – шепчет она и встает, чтобы оставить Фандера с Омалой наедине.

Нока задерживается у двери, ловит взгляд Энга, сидящего на ступенях лестницы, и долго изучает обреченно опущенные плечи и расслабленно висящие кисти рук, пока за спиной идет своим ходом диалог Фандера и Мейв. Они говорят что-то про дом, состояние дел и организацию похорон.

– Его комната наверху, дверь через одну, слева от моей, – сдавленно сообщает Энг.

– Ты против? – Она вздергивает подбородок.