Дом грозы

– Ты меня не позвал!

– Фольетинец против фольетинки… это было опасно.

– Да не должно тебя волновать, что для меня опасно!

Хардин смотрит ей в глаза так долго и с таким хмурым видом, что Нимее становится не по себе.

– Давай тебя лечить, принцесса-жертва, – вздыхает Нимея, скидывает толстовку и садится на край дивана. Горячий бок Фандера теперь прижимается к ее бедру, зато можно быть уверенной, что этот храбрец жив, раз еще не остыл.

– Ладно, показывай, что принесла.

– Так, ну… вот… Читать или как?

– Я сам, подавай по одной.

Нимея нервно окидывает взглядом баночки, а потом начинает быстро показывать их Фандеру, который, кажется, не в силах поднять голову.

– Вот это оставь, это восстановит кожу. – Он кивает на красную пасту, сильно пахнущую мятой. – Вот этот порошок… найди воды, это хорошее противовоспалительное. Разведи его в воде один к одному и дай мне выпить.

Нимея начинает метаться, но Фандер ловит ее за руку и останавливает.

– Что? – спрашивает она.

– Сначала дочитаем, вдруг там есть что-то получше. Не торопись, я уже точно не умру, это все ерунда.

Он смотрит ей в глаза, и его взгляд такой ясный, словно он притворялся, что ему плохо.

– Так, вот это покажи… это болеутоляющее, капни четыре капли в противовоспалительное. Дальше… эта штука поможет от ссадины на ребрах. В общем-то больше мне точно ничем не помочь. Остальное собери, пригодится. А теперь лечите меня, сестра Нока. – Он начинает смеяться, но быстро прекращает, хватается за ребра и издает мученический стон, а в уголке рта появляется капля крови.

Его взгляд мутнеет, и это подстегивает Нимею действовать быстро.

– Если ты рассчитываешь подохнуть – даже не думай.

– Потому что тогда не выкарабкается Энг?

– И это тоже. Но вообще-то смерти никто не заслужил, даже такое дерьмо, как ты.

Нока морщится, ей кажется, что она только что солгала. Что Фандер не такое уж и дерьмо, но не говорить же об этом вслух.

Его лицо кривится, глаза закрываются. Ему явно очень больно, она могла бы назвать десяток парней, которые с такими ранениями катались бы по кровати в агонии.

– А ты не такая размазня, как я думала, – вздыхает Нимея.

– Я тоже.

– Что?

– Не думал… что я не размазня.

Он снова хочет засмеяться, но Нимея шипит на него:

– Лежите смирно, больной.

– Доктор, а вы точно знаете, что делать? – Фандер смотрит на Нимею сквозь полуопущенные веки и улыбается. – Вы же не воспользуетесь моей беспомощностью?

– Конечно же воспользуюсь. – Нимея собирается с силами, стараясь отвлечься от мысли, что может напортачить. – А ну-ка тише, больной, иначе я что-то не то вам зашью. – Шутка не кажется смешной из-за мрачного тона. Адреналин от недавней схватки, успешно найденного укрытия и кражи испаряется.

– Футболку сними сначала, – хрипит Хардин кое-как, ему снова становится очень больно, он морщится, закрывает глаза и лежит так, неглубоко дыша.

– С меня, – уточняет он, приоткрывая один глаз, будто надеется, что Нока покраснеет, но она только кривит губы.

Лишь спустя секунду, когда Фандер снова жмурится, Нимея позволяет себе улыбнуться.

* * *

Нимея осторожно берется за футболку Фандера.

– Может, лучше разрезать? – шепчет она. – А то тебе придется подниматься и…

– Режь, да. – Фандер выдыхает. – Сначала обработай, потом все пероральные средства.

– М-м… окей. Так, хорошо. – Нока трясет кистью, и ногти становятся острыми когтями. Одним она поддевает ткань, потом распарывает футболку до самого горла и приглушенно ахает.

– Все не очень? Или ты восторгаешься моим телом?

– Не очень, – шепчет Нимея и сглатывает вязкую слюну. Если раньше у Фандера и было красивое тело, его сейчас не рассмотреть из-за ран и черных синяков.

– К утру пройдет, не парься. – Фандер прикрывает глаза рукой, даже тусклый свет причиняет боль.

Нимея набирает из банки немного мази от ссадин и, закусив кончик языка, аккуратно втирает ее в кожу Фандера, от которой сразу начинает идти пар, а из его рта сквозь стиснутые зубы вырывается рычание.

– Тише-тише, котик, – шепчет она, поднимается с дивана и встает перед ним на колени, чтобы подуть на ребра.

– Почему… ты зовешь меня… котиком?

Она не отвечает, потому что снова дует на кожу. Синяки становятся багрово-красными и выглядят жутковато, а Фандеру наверняка невероятно больно, так что Нимея делает что может, облегчая его страдания.

– А… – хрипит он. – Это потому, что ты псина… а псины ненавидят… котиков?

Она смеется так, что невольно наклоняется, прислонившись лбом к боку Хардина, а он, взвыв, матерится в голос.

– Прости, прости. Очень смешно. Все. Продолжаю. Ужас, выглядит кошмарно, не хочу быть врачом.

– Жаль. У тебя хороший… потенциал. Продолжай… обещать мне… что все… будет хорошо.

Фандер выдыхает и открывает наконец глаза, отняв от них руку. Капилляры полопались, белки жутковато алеют под опухшими веками.

– Лучше?

– Жжет неимоверно, но лучше. Давай с ногой разберемся, по ощущениям, я бы ее уже ампутировал, чтоб не мучиться. Так, там был дезинфицирующий раствор, я видел. Залей им хорошенько.