Дом грозы

– Сейчас и больше никогда, – хрипло отвечает Нимея, зная, что бежать ей некуда, но, может быть, есть шанс договориться на ее условиях.

– Посмотрим. – Хардин наклоняется снова, но Нимея удерживает его за плечи.

– Я серьезно.

– Это. Мы. Еще. Посмотрим, – с расстановкой произносит Фандер и качает головой, умоляя прекратить сопротивляться.

Нимея разжимает руки, потому что жжение в животе давно перешло на грудь, а потом в губы, и их будто колет иголками в предвкушении настоящего поцелуя. Не такого, как тот, что был ночью. Тогда она его совсем не предвкушала, а приняла как данность, он должен был случиться, так было нужно. Как дать анестезию больному или воды умирающему.

Сейчас это никому к чертям не нужно, а просто происходит. Фандер наклоняется и вместо того, чтобы вгрызться в ее губы, касается ее носа кончиком своего. Нимея умирает за это время трижды, потому что успевает подумать: «Вот сейчас это случится», – а потом разочаровывается.

– Торопишься? Брось. Если это первый и последний раз, я хочу, чтобы все было правильно.

Он проводит своими губами по ее слишком нежно, чтобы это было похоже на ласки такого, как Фандер. Хотя, какой он, Нимея не может с уверенностью сказать.

Хардин делает все медленно и мучительно. Будь он резок, все бы быстро началось и так же быстро закончилось. Раз – и можно стыдиться до конца жизни своей слабости. Но Хардин будто врезает себя в память Нимеи ножом.

– Не первый, – хрипит она.

– Для меня – первый, я тебя не целовал.

Приподняв ее голову за подбородок, чтобы было удобнее, Фандер целует Нимею так, что у нее дыхание перехватывает.

Границы Дорна

Фандер Хардин

Целовать Ноку непередаваемо прекрасно. Она делает это как в последний раз. Растворяется в руках, доверяет. Почему-то. Если постараться, можно заставить ее не то стонать, не то хныкать. Она даже сама обнимает его за шею, сама тянет за волосы и притягивает ближе, как чертова ожившая мечта. Нока следует за каждым его движением. И целоваться она явно хочет. От одной этой мысли Фандер звереет, он готов разразиться хохотом. Конечно хочет. Нока не из тех, кто что-либо стал бы делать против воли. Может, поэтому с ней все проще, чем с другими? Она вряд ли скажет, что не это имела в виду, что ничего не было, что ее подвело тело, а голова ничего не соображала.

Это все вселяет чертову надежду, в которую Фандер верит примерно семь минут. Столько длится их поцелуй. Семь минут горячих столкновений до боли в губах. Соприкосновений языков, которые будто готовы биться до последней капли крови. Все происходящее слишком сладко на вкус. Не могут пальцы Ноки, что сейчас зарываются в волосы Фандера с таким отчаянием, оказаться настолько жестокими, чтобы больше этого не повторить. Это было бы неправильно, потому что им там самое место.

Фандер задыхается. Сам зарывается пальцами в волосы Нимеи и не дает ей шанса отвернуться.

Лежи, блин, смирно. Пожалуйста. Дай мне самому это все пережить.

Она хнычет, мурлычет, что-то стонет в ответ на его слишком крепкие объятия и послушно складывает руки, сдаваясь.

– Неужели ты можешь… неужели это в последний раз? – шепчет он в ее приоткрытые несопротивляющиеся губы.

Она молча кивает, стоит им друг от друга отстраниться. Они смотрят друг другу в глаза, и Фандер уверен, что Нимея пьянеет так же, как он, это очевидно. И если она попытается скрыться потом, наврать, что ничего не было, он будет знать точно – было! Она сама приподнимается на локтях и прижимается к его губам своими. Теплыми и мягкими.

Он слишком долго об этом мечтал, и не зря. На меньшее Фандер и не рассчитывал, потому что Нимея из его фантазий, которую он наделил всем лучшим, что было в женщинах, целовалась даже хуже настоящей. Она не была такой открытой и смелой. Ее язык не сталкивался с его так уверенно. Настоящая Нимея вынула из него душу, потрясла, смяла и небрежно запихнула обратно, оставив снаружи торчащие края, но как же было хорошо оказаться на секунду вне тела. Фандер и не думал, что мир за его пределами настолько прекрасен. Ему снова хотелось туда, где можно дышать полной грудью, но так и не надышаться.

Нимея же не щадит. Она отрывается от Фандера с решимостью, которой хватило бы на убийство армии врагов, и, вскинув одну бровь, ядовито усмехается.

Щелк!

Это отстегиваются карабины, удерживающие на месте сердце Фандера, и оно стремительно летит вниз, чтобы в кровь расшибиться об пол. Взгляд Нимеи еще пару секунд шарит по его лицу, а потом мигом леденеет.

– Иди к черту. Конечно, это последний раз. Слезь с меня. – Она пихает Фандера, от неожиданности он валится с дивана на пол. Когда девчонки говорят такое, они чаще всего кокетничают, а Нока всерьез зла. Она, похоже, вообще не умеет кокетничать. Все лопается мыльным пузырем, и вот уже Нока прежняя, будто другой человек, с поведением которого, очевидно, нужно просто смириться.

– Собирайся и пошли.