Дом грозы

Нока демонстративно вытирает покрасневшие губы тыльной стороной ладони и смеривает Фандера полным безразличия взглядом. Он испытывает настоящее удовлетворение оттого, что, как обычно, оказался прав. Ничто прекрасное ему недоступно. Оно ему дано только на пробу, чтобы потом он продолжал ждать новой подачки с удвоенным нетерпением. Если вода в жаркий день – то только один глоток, если вкуснейший обед, то непременно после голодного месяца, если самая лучшая девушка, то она будет иной, для него недоступной. Жизнь издевается над ним с изощренной изобретательностью, и ему от этого даже смешно.

Им предстоит трудное путешествие, потому что после первого поцелуя с Нокой он будет ждать следующий каждое мгновение. Невозможность снова держать ее в своих руках – самое жестокое испытание в мире, но пока что он счастлив. Без шуток. Пока ее запах не сойдет с кожи, он будет глупо улыбаться и чувствовать трепет.

– И оденься, – кричит она из ангара. – Тут вроде валяются какие-то шмотки.

Фандер может поклясться, что ее голос теплый, и ему этого достаточно.

Тело реагирует на падение не так болезненно, как могло бы, и это радует – значит, выздоровление прошло успешно. Если бы не аптека с набором отличных лекарств, это заняло бы не меньше недели, так что можно считать, что Фандеру повезло.

Он бегло осматривает вчерашние увечья, но находит только бледные шрамы. Ночью явно поднималась температура и организм в ускоренном режиме восстанавливался. Фандер умывается в крошечной раковине и выбрасывает остатки разорванных спортивных штанов в пустую мусорку. В одних трусах идет в ангар на поиски одежды, но застывает, не сделав и пары шагов.

– О как, – кряхтит мужчина, стоящий рядом с Нокой. Это тощий высоченный автомеханик в грязных джинсах.

– Да, его одежда в аварии пострадала, – улыбается Нимея. – Кстати. Жди, – бросает она Фандеру и уходит, оставив их с механиком в неловком молчании.

– Авария, значит, – бормочет мужчина. – Траминерец?

– Да. – Фандер ждет нападения, но механик, вроде бы илунженец, маг-универсал, в ответ только пожимает плечами.

– Нашу машину уже пригнали утром и, думаю, починили. Оказывается, охранник нас не кинул и послал эвакуатор, – щебечет Нимея, залетая обратно в ангар со стопкой одежды.

– Да охранник – это просто батя мой, – улыбается тощий, провожая Нимею взглядом, в котором читается раздражающая Фандера заинтересованность.

– Значит, можем ехать? – Фандер кивает на выход из ангара, переступает с ноги на ногу. Без одежды ему довольно-таки зябко.

– Да, уже все готово. Я илунженец, для меня это раз плюнуть. – Механик горделиво улыбается, будто хочет впечатлить кого-то. И поглядывает на Нимею, которая вместо того, чтобы впечатлиться, смотрит себе под ноги.

Неужели этот тип рассчитывает, что на него поведется такая девчонка, как Нока? Она же слишком хороша для него. Даже если отбросить тупую ревность. Даже при других обстоятельствах, когда они не будут торопиться спасать умирающих. Даже если она была бы тут одна и не целовала только что Фандера. Нет, Нока не для таких, как этот парень.

Нимея тоже успела сменить одежду: достала широкие коричневые штаны из тонкого льна, белую рубаху завязала на талии. Она выглядит непривычно элегантно, и Фандер догадывается, что все эти красивые вещи ей, видимо, собрала в дорогу Омала. Нимея зачесала на макушку свои пышные волосы и раздобыла где-то широкие темные очки, Фандер раньше их не видел. Почему-то у него перехватывает дух от того, какая Нока красивая, хотя, не считая другой одежды, она прежняя, такая же, как и была три дня назад. Для Фандера же мир как будто посветлел за последний час.

Фандер кивает, молчание становится неловким как минимум потому, что приходится стоять в трусах посреди грязного ангара.

– Иди уже! – шипит Нимея, будто мечтает остаться с сыном охранника наедине.

Фандер быстро одевается в кремовые брюки и белую футболку, он никогда не носил настолько светлой одежды и сам себе кажется другим человеком. Они с Нокой друг другу теперь гармонируют, будто неожиданно стали командой. К двери туалета прикручено большое зеркало. Фандер изучает свое отражение и не может не хмуриться: лицо заросшее, волосы лохматые, как никогда в жизни, – если вычеркнуть дни, проведенные в тюрьме, разумеется, – и непривычная одежда, которая кричит, что ее обладателем может быть человек исключительно положительный. В ней он даже напоминает себе Энграма, хотя творческий беспорядок на голове брата всегда был рукотворным, а лицо – непременно гладковыбритым. Нет. Все-таки на Энга не похож. И на отца тоже, тот был всегда прилизанный, напудренный, надушенный. Ни на кого Фандер не похож, но впервые в жизни он этого и хочет.

Он наскоро собирает волосы в неряшливый пучок, потому что на аккуратный хвостик, как вчера, совершенно нет времени. Борьба с волосами еще никогда не была такой трудной.

– Ты чего завис? На себя пялишься? Извращенец, – ворчит Нимея, заваливаясь без стука в офис и даже не глядя в сторону Хардина.

– Эй, я же мог быть голым!

– И что я там не видела? Мы всю ночь обжимались.