Дом грозы

– Интересно, что тебе снится? Как ты громил магазин родителей Лю? Или как взорвал дом, в котором была моя мать? А может, тебе снятся разрушенные улицы Небиолло после налета на рынок? Тогда сотня иных осталась без средств к существованию, а Сопротивление без еды на целый месяц. Вы же выиграли себе всего пару дней господства. Что еще? Хм… Перебои с отоплением и крики мерзнущих детей? О, помнишь, как легион мукатов вдруг пророс прямо посреди центральной площади и к чертям разрушил систему водоснабжения? Это было умно, мы оценили.

Нимея не может все припомнить, что-то она видела лично, о чем-то ходили лишь слухи. Что-то переврали, а о чем-то сообщали люди проверенные, но факт оставался фактом, у Ордена не осталось ничего: ни армии, ни сильных магов. Он мог только подло нападать со спины.

Лидеров Сопротивления убили спящими в собственных постелях; кто это сделал – неизвестно, но Нимея автоматически считала причастными абсолютно всех членов Ордена, включая Фандера. Позже за эти убийства судили его отца, без доказательств и разбирательства.

Орден вовсю пользовался блокираторами и пачками засаживал в тюрьму товарищей Нимеи, она не раз видела это своими глазами. Фандер был там, когда сестры Ува, ее соседки по общежитию, оказались в камере за то, что искали на разрушенном рынке своих родителей. Приговор был таким абсурдным, что даже не было смысла выслушивать его до конца. Просто очередная бессмыслица.

Все это перемешалось в кашу, но Нимея помнит жгучую ненависть ко всем, кто поддерживал Орден и в знак принадлежности к нему ходил по улицам в черных глухих пальто с кучей амулетов на шеях. Сопротивление, напротив, выбирало яркие плащи, иногда его сторонники просто натягивали дождевики на теплые куртки, только бы выделиться и показать, что стоят на светлой стороне.

– Мне снится, как Брайт Масон сходит с ума и убивает моего брата, – тихо перебивает Фандер, но даже такого слабого голоса хватает, чтобы Нимея замолчала и прислушалась.

Она и сама не знает, почему так зла прямо сейчас. Она абсолютно точно не хочет знать, что человеческие переживания Хардину не чужды. Ей всегда казалось, что у него нет совести. Разве таким людям могут сниться кошмары? Они же отражение страхов и стыда – настоящих человеческих эмоций. Ей приятно думать, что Хардин – безразличное ей существо, пятно на ее жизни. Человек, данный ей на время, с которым она уже что-то пережила, но он непременно сотрется из памяти, потому что ничего не значит.

– Тогда она чуть не грохнула целую толпу, – продолжает Фандер. Он медленно то сжимает, то разжимает ее руки. Нимее это напоминает ритм его дыхания или биения сердца, который она может почувствовать на своей шкуре.

– Брайт никогда бы тако…

– Брось. – Он не отпускает Нимею, но хватка становится мягче, и она может в любой момент отстраниться, но продолжает сидеть с ним нос к носу. – Даже Энг тогда испугался. Она могла бы, действительно…

– Вы ее довели!

– Неважно. – Хардин мягко качает головой, словно терпеливо убеждает ребенка в простых истинах. – Ты снова наступаешь на собственный хвост, Нимея. Зло никогда не уничтожит зло, и нельзя оправдать агрессию доброго человека тем, что его спровоцировали. Я понял это. Теперь твой черед принять этот факт.

Нимея не понимает и злится, ей не нравится думать, что она глупее Хардина, что он что-то там познал, просветлился, в отличие от нее.

– Что? Вспоминаешь, как она швырнула тебя об землю? Испугался?

– Я сам к ней вышел. – Он спокоен, Нимея – на взводе. Они удивительным образом друг друга уравновешивают.

– Чтобы напасть!

– Нет. Чтобы она напала на меня.

– Какого черта ты несешь? Да ты…

– Да что? Что я мог сделать? Даже будучи сильным магом земли, я оставался слаб перед сиреной, тебе ли не знать. Ты бы смогла противостоять ей?

– Нет, но я…

– Ты фольетинка, вы считаетесь сильной и древней расой. Ты бы смогла противостоять сирене?

– Нет, я всего лишь волчица!

– А я всего лишь человек. Помнишь, однажды на Брайт напали девочки-траминерки. Сколько их было: трое, четверо? И, чтобы ее побороть, они заблокировали магию сирены браслетами и держали ее всем скопом? Хочешь сказать, я настолько самоуверенный, что решил ради забавы вступить в схватку с разъяренной сиреной один на один? Без браслетов и оружия? У меня тогда не было ни одного амулета, щита… Это глупо.

Нимее тоже теперь кажется, что ее предположения бессмысленны. Она вообще никогда не вспоминала тот случай, он стерся из памяти быстрее, чем она покинула академию, потому что после с ней происходили события и похуже. Единственное, что ее всегда смущало в этой истории, – Фандер. Ведь даже после того, как Брайт его размазала, он помог ей бежать, позволил украсть их семейную яхту, на которой Рейв и Брайт покинули Траминер. Это вызвало у всех вопросы, но как-то быстро забылось. Душа Фандера казалась Нимее абсолютно черной, и один добрый поступок ничего не менял в ее глазах. Этот луч света не превратил ночь в серый предрассветный час.