Дом костей

С расширенными от удивления глазами Джулиан прервал поцелуй, и Рен поспешно отскочила от него. На ходу она потянула за другой конец веревки, затягивая путы вокруг второй руки. Джулиан боролся, но как-то ошеломленно. Недоверие отразилось на его лице.

– Готово, – послышался с порога голос Лео.

Джулиан вытянул шею, чтобы посмотреть сначала на принца, а потом на Рен. Он снова дернул за веревку, на этот раз сильнее, в то же время лихорадочно обводя взглядом комнату.

– Снаружи, – сказала Рен, зная, что он ищет свое оружие.

Лео заранее собрал его и отнес подальше. Рен не сомневалась, что совсем скоро Джулиан вырвется на свободу. Она не привязала его вплотную к балке, тем самым оставив возможность ослабить путы или призвать к себе оружие. Скорее всего, он припрятал и другие кусочки железа, о которых она не знала, но так было даже лучше. Ведь она не хотела, чтобы он погиб здесь. Им с Лео просто нужно было время.

Джулиан покачал головой.

– Уходишь? – спросил он непринужденно.

– Да, – ответила Рен, стиснув зубы. – Я не могу остаться. Мы не можем.

– Полагаю, что так, – задумчиво произнес он, склонив голову набок. – Не можете. И все же я никогда не считал тебя трусихой.

– Я не… – горячо начала Рен, но Джулиан оборвал ее:

– Будь я на твоем месте, хотел бы узнать, почему могу говорить с нежитью… и почему нежить меня слушается. Проверил бы, не являюсь ли я некромантом. – Рен оскалила зубы, но это не остановило Джулиана. – Но похоже, ты предпочитаешь сладкую ложь горькой правде? Потому что горькая правда здесь, на Пограничных землях, а не там, во Владениях. Там тебе скажут все, что угодно, лишь бы заставить тебя замолчать и держать под контролем. Точно так же они скрыли, что на самом деле произошло во время Восстания. Назвали Локка Грейвена героем, а не военным преступником. Они ставят благо твоего Дома выше правды. Но ты тоже не хочешь посмотреть правде в лицо, правда, Рен? Принять тот факт, что твоя жизнь построена на лжи? – Джулиан улыбнулся, холодно, с яростью. – Или ты боишься того, что узнаешь о себе, если останешься?

– Я не боюсь, – отрезала Рен, чье тело покалывало от едва сдерживаемых эмоций. Гнев. Разочарование. И что-то, очень сильно напоминающее стыд. В попытке держать себя в руках она сжала кулаки. – Я собираюсь поступить правильно. Доложить о том, что мы обнаружили. Я узнаю правду, когда вернусь… с армией.

Джулиан внезапно рванулся вперед, веревка заскрипела по дереву, но не порвалась.

Рен отпрыгнула назад, хоть и знала, что он не сможет до нее дотянуться. Кузнец мрачно рассмеялся:

– Ты все еще не поняла? Они не планируют Восстание… Они планируют вторжение. Железные ревенанты были созданы для того, чтобы разрушить Стену. К тому времени, когда вы и ваши политики решите, что делать, будет слишком поздно. Его, – Джулиан мотнул подбородком в сторону Лео, – будут прятать, пока мой дядя снова до него не доберется, а ты вернешься к тому, с чего начала, – снова станешь сосланной в Крепость девчонкой, которую отвергла собственная семья…

Рен не помнила, как сдвинулась с места или как дотронулась до Джулиана, но следующее, что она поняла, она швырнула его к колонне, об которую он ударился головой. Девушка не знала, откуда у нее взялись силы, но ошеломленный Джулиан замолчал.

Он смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел, но перед глазами Рен стояла картина, обрисованная его словами, и она ненавидела это.

Разделенные несколькими футами напряженного пространства, они сверлили друг друга взглядом. Рен глубоко вздохнула. Джулиан тоже немного успокоился, привалившись к балке.

Рен посмотрела на Лео, который явно тоже был удивлен ее поступком.

– Пошли, – сказала она. Когда Лео вышел, Рен обернулась в дверях. – Так будет лучше. Я не знаю, что бы случилось, если бы ты пошел с нами… Доверься мне. Просто дождись рассвета. Тогда ты сможешь добраться до фамильного поместья.

– Довериться? – переспросил точно так же, как тогда, на Сторожевой башне. Только если тогда это звучало как шутка – о каком выборе может идти речь, если они только вдвоем? – то теперь этот вопрос казался ругательством.

– Здесь ты будешь в большей безопасности, – прошептала Рен.

– Так вот почему ты это делаешь? – спросил Джулиан. – Ради безопасности? – Рен не ответила. – Думаешь, когда железные ревенанты нагрянут, ты будешь в безопасности там, в Крепости? Или планируешь вернуться домой в сиянии славы только для того, чтобы, зная, что предназначена для большего, всю жизнь сражаться с фермерами и бедняками, которые стали нежитью, потому что не могли позволить себе достойных похорон?

При словах «предназначена для большего» у Рен сжалось сердце.

– Дело не в том, чтобы быть в безопасности. А в том…

– В чем?

– В том, чтобы быть там, где мне место.

– Верно. Твое место там, с ними. Не здесь.

«Со мной» он так и не произнес.

– Мне жаль, – сказала Рен, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Нет, не жаль, – произнес Джулиан так тихо, что Рен не могла точно сказать, не померещилось ли ей.