Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999

Однако существовали и явные проблемы. Натти и его дядя Энтони жаловались на раздутые штаты в итальянской части ветки. Что еще серьезнее, финансовые аппетиты компании казались ненасытными. Компания поглощала огромные денежные суммы, даже после государственных субсидий. По данным Гилле, в 1864–1870 гг. Французский дом выделил компании свыше 5 млн ф. ст., и с каждым годом денег требовалось все больше. Судя по данным Айера, Лондонский дом в 1866–1871 гг. выпустил облигации Ломбардской железной дороги номинальной стоимостью в 24,6 млн ф. ст. Выпускная цена этих облигаций весьма красноречива: в первом выпуске 1866 г. цена составляла 93 % от номинала; дальнейшие выпуски в том же году шли в среднем по цене в 79; в 1871 г. цена опустилась до 43. Только в 1874 г. Лондонский дом перечислил на счет компании 893 тысячи ф. ст. В 1860-е гг. кризисы неплатежей происходили почти ежегодно. Естественно, финансовая слабость компании не позволяла ее мажоритарным акционерам употреблять столько политического влияния, как в прошлом. Растянутая вдоль австро-итальянской границы, регулярно выплачивавшая значительные суммы правительствам по обе стороны границы, когда-то линия давала Джеймсу реальное политическое влияние. К концу 1860-х гг. это перестало быть актуальным. Еще можно было играть в старую игру, предоставляя краткосрочные займы правительству; однако различные государства все больше диктовали компании свои правила.

Так, в 1868 г. итальянское правительство, рассматривая программу сокращения расходов, угрожало урезать субсидии железным дорогам, а через два года предложило ввести налог, который, как боялся Альфонс, поглотит все прибыли от итальянской стороны железной дороги[72]

. Тем временем австрийское правительство пыталось заставить компанию построить важную с политической точки зрения, но нерентабельную ветку в Тироле. Желание правительства Пруссии проложить альтернативную ветку из Германии в Италию через Сен-Готардский перевал вызвало смятение в рядах Ротшильдов. Майер Карл голосовал против предложенной субсидии, но его осудили родственники, которые надеялись, что новая линия повысит цены на облигации Ломбардской линии. Сходные разногласия наблюдались, когда австрийское правительство объявило о своей готовности отделить финансирование австрийской железной дороги Зюдбан от менее рентабельной итальянской железнодорожной сети, которое до того, начиная с 1866 г., неоднократно откладывалось. Эпоха закончилась. В 1875 г. Ротшильды продали итальянскую железную дорогу правительству Италии за 750 млн франков (30 млн ф. ст.); с тех пор итальянские железные дороги стали прерогативой итальянской политической элиты.

Эти финансовые и политические потрясения стали поводами для новых трений между различными домами Ротшильдов, способствуя периодическим «словесным войнам» между Лондоном, Франкфуртом, Веной и Парижем. Остальные дома Ротшильдов считали, что Парижский дом слишком оптимистично настроен по отношению к финансам Ломбардской компании и подвержен давлению со стороны других мажоритарных акционеров, таких как Талабо. Альфонс в ответ обвинил Ансельма в том, что интересы «Кредитанштальта» он ставит выше коллективных интересов Ротшильдов. Однако такие распри стали лишь частью более глубинного процесса. Расхождение к 1870-м гг. усилилось настолько, что под сомнение было поставлено главное обоснование традиционной многонациональной компании Ротшильдов, так красноречиво повторенное Джеймсом в его завещании. Хотя расхождение интересов в некоторой степени и было связано с личными разногласиями, в первую очередь оно вызывалось изменениями в принципах формирования капитала, постепенно позволившими странам Центральной Европы освободиться от западноевропейского влияния. Интересы различных домов все больше обосабливались в географическом плане. С тем же процессом связана и неудача Франции в конечном счете изобрести эффективный противовес влиянию Пруссии.

Изоляция Австро-Венгрии