Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999

Эти проблемы необходимо рассматривать в контексте распада коммуникации — и доверия — между Венским домом и другими домами Ротшильдов. В 1867 г., к огромному возмущению дяди, Ансельм повел переговоры об австрийском займе с одним венским синдикатом и даже позволил «Сосьете женераль» выпустить новые облигации в Париже. То был первый признак новой политики полу-автономии с его стороны, которая развивалась параллельно с расхождением железнодорожных интересов, описанных выше. «Венгерский общий кредитный банк» (Magyar Általános Hitelbank), основанный Венским домом и «Кредитанштальтом» в 1867 г., также вписывался в новую тенденцию: Ансельм исследовал новые возможности для бизнеса в Венгрии, лишь иногда оглядываясь на Париж и Лондон. Когда после принудительной конверсии 1868 г. в Лондоне приостановили распространение австрийских облигаций, Ансельм возмутился, встав на сторону правительства против тех, кого он называл «неудобным меньшинством» английских держателей облигаций, и укорял Лайонела в том, что тот не пошел тем же курсом. Еще одно доказательство его австро-венгерской ориентации пришло в феврале 1870 г., когда он объявил о том, что договорился о новом венгерском лотерейном займе на 30 млн гульденов. Партнерами Ансельма стали исключительно австрийские и венгерские банки, а Лайонелу он предложил смехотворную долю всего в 250 тысяч гульденов. Лишь в 1871 г. еще одному дому Ротшильдов (Франкфуртскому) удалось закрепить за собой достойную долю в венгерском займе под залог государственных железных дорог; и лишь в 1873 г. Лондонский дом принял участие в эмиссии венгерских облигаций. Еще одним симптомом расширяющейся пропасти между различными домами Ротшильдов служило сокращение переписки между Веной и Лондоном: сын Ансельма Альберт в 1871 г. стремился оживить традицию регулярной переписки, прилагая подробные отчеты об австрийских политике и экономике, — что, среди прочего, показывает близость его отца к Бейсту, — но вскоре эта переписка постепенно сошла на нет.

Естественно, независимость Ансельма злила представителей остальных домов. Джеймс жаловался, что он «сообщает [им] обо всех операциях не до, а после того, как они согласованы», несмотря на то что «многие из них гораздо больше служат их интересам на зарубежных, предпочтительно парижском, а не австрийском, рынках». Майер Карл обвинял Ансельма в том, что он «всегда защищает интересы правительства и никогда — наши», буквально повторяя выражения, в которых его дяди жаловались на Соломона, отца Ансельма. Зато Альфонс ворчал, что, «несмотря на его хорошие отношения с правительством», Ансельм «часто плохо информирован о том, что происходит в Вене». Самым главным они, судя по всему, считали то, что Ансельм «допускает, чтобы все операции уходили в чужие руки» (Майер Карл). «Предоставляя свою поддержку всем этим новым банкам, — писал Альфонс, — наш добрый дядюшка поощряет конкуренцию против наших домов на всех европейских рынках». На такие жалобы Ансельм отвечал в выражениях, которые много говорят о растущем расколе в семье. Он основал Венгерский кредитный банк без оглядки на Париж, писал он, потому что не желал, чтобы к нему относились просто как «к агенту или корреспонденту Дома [Ротшильдов]». В прошлом в целом ряде случаев, жаловался Ансельм, его «совершенно исключали» из операций, предпринятых другими домами Ротшильдов. В случае недавнего выпуска облигаций Ломбардской железной дороги его «надували пустыми, бессодержательными личными письмами, письмами, в которых говорилось лишь… о состоянии [Парижской] биржи и скрывались [подробности]… часто интересных переговоров и краткосрочных займов с Италией, Испанией и так далее. Если меня можно обвинить в чрезмерной обидчивости, я это признаю, но необходимо давать выход естественным чувствам, если их недостаточно принимают в расчет… То, что я веду много дел рука об руку с „Кредитанштальтом“, совершенно верно и вполне понятно. Именно я больше, чем кто-либо другой, способствовал его возникновению… и потому испытываю определенную привязанность к банку, который, во всяком случае, благодаря своему капиталу в 50 млн гульденов… превратился здесь в финансовую силу, которая вызывает уважение и с которой необходимо считаться».

В апреле 1869 г. Фердинанд передал Лайонелу сходное сообщение от своего отца: «Он очень доволен делами, которые ведет. Венский дом держит около 14 тысяч акций „Кредитанштальта“, на которые начислена прибыль в 100 тысяч ф. ст. Сейчас он занимается продажей моста в Пеште венгерскому правительству, на чем надеется заработать 20 тысяч ф. ст. <…> Он говорит, что на Венской бирже совершается огромное количество операций, публика слепо следует за ним и он очень доволен своим положением среди своих собратьев-финансистов».