Домби и сын

— Нтъ, дружище, нтъ; это имущество передано вамъ обоимъ, в_к_у_п_. Баста!

Эти слова онъ повторялъ съ энергической разстановкой, очевидно полагая, что въ нихъ заключалась сила парламентскаго акта, и никакой судейскій крючекъ не отыскалъ бы ошибки въ такой юридической передач, совершенной по всмъ формуламъ закона.

Очевидная выгода новаго распоряженія заключалась въ томъ, во-первыхъ, что Флоренса могла наслаждаться большимъ комфортомъ въ этомъ уединенномъ пріют, a потомъ — и это пунктъ очень важный — мичманъ получалъ возможность занять свой обыкновенный наблюдательный постъ, и наконецъ — предстояла при этомъ настоятельная нужда отодвинуть ставни отъ дверей и отъ оконъ. Послдняя церемонія была далеко не такъ излишня, какъ разсуждалъ добрый капитанъ: задвинутые въ магазин ставни уже произвели наканун этого дня значительное волненіе въ сосднихъ жителяхъ, и обитель инструментальнаго мастера удостоилась въ нкоторомъ род публичной наблюдательности, представителями которой были цлыя толпы голодныхъ звакъ, неутомимо глазвшихъ съ противоположной стороны отъ восхода солнечнаго до заката. Праздношатающіеся бродяги особенно интересовались судьбою самого капитана, и нкоторые изъ нихъ ежеминутно барахтались въ пыли подъ окнами магазина, выпяливая глаза на погребную ршетку и услаждая свое воображеніе фантастической перспективой увидть въ темномъ углу капитанскія ноги, болтающіяся на воздух, между тмъ, какъ другая шайка этихъ рьщарей настоятельно утверждала, что капитанъ задалъ себ карачунъ кистенемъ по виску и лежалъ ничкомъ на лстничныхъ ступенькахъ. При такомъ настроеніи вс эти господа были очень непріятно изумлены, когда предметъ ихъ проницательныхъ догадокъ и соображеній явился на другой день y дверей магазина здравымъ и невредимымъ, какъ будто ничего особеннаго не случилось. Сержантъ этого участка, человкъ вообще весьма самолюбивый, уже горвшій усердіемъ разломать двери и донести обо всемъ подробно высшему начальству, говорилъ теперь съ важнымъ и таинственнымъ видомъ, что этой лощеной шляп не усидть на башк, что онъ знаетъ виередъ, какъ за это дло взяться, — но за какое дло, полисменъ не объяснялъ, и его тайна долженствовала до времени храниться во мрак неизвстности.

Окончивъ хлопотливую работу этого утра, капитанъ и Вальтеръ Гэй безмолвно стояли y дверей магазина. Молодой человкъ поводилъ глазами вдоль улицы на знакомые предметы, и на лиц его рисовалась глубокая дума.

— И во все это время, капитанъ, ршительно ничего о дяд Сол? — началъ Вальтеръ.

— Ршительно ничего, мой другъ, — отвчалъ капитанъ, покачавъ головой.

— Отправился искать меня, почтенный, добрый старичекъ, и какъ въ воду канулъ!.. Да какъ же это? Въ пакет, который теперь въ моихъ рукахъ, онъ въ самомъ дл говоритъ, что ежели вы не услышите о немъ прежде вскрытія этой бумаги, то можете считать его умершимъ.

Говоря это молодой человкъ энергично сжималъ пакетъ, распечатанный въ присутствіи высокоумнаго Бенсби.

— Господи помилуй! — продолжалъ онъ съ одушевленіемъ. — Да вы все равно услыхали бы объ немъ, если бы даже онъ умеръ! Кто-нибудь, по его желанію, непремнно бы написалъ къ вамъ, что вотъ въ такой-то день и въ такой-то часъ скончался въ моемъ дом, подъ моимъ надзоромъ нкто Соломонъ Гильсъ изъ Лондона, оставившій сіе послднее воспоминаніе, или сію послднюю просьбу, или — что-нибудь въ этомъ род.

Никогда до этой минуты капитанъ не взбирался на такую высоту вроятныхъ разсчетовъ, и теперь онъ былъ глубоко пораженъ перспективой блистательной догадки молодого друга. Онъ глубокомысленно покачалъ головой и отвчалъ такимъ образомъ:

— Хорошо сказано, мой другь, очень, очень хор-рошо сказано!

— Я думалъ и передумывалъ объ этомъ во всю безсонную ночь, — продолжалъ Вальтеръ съ большимъ одушевленіемъ, — и признаюсь, теперь я почти совершенно убжденъ, что дядя Соль — благослови его Богъ — еще живъ и воротится домой. Сказать правду, меня отнюдь не изумляетъ его внезапный отъздъ, когда, съ одной стороны, принимаю въ разсчетъ страсть къ чудесному, какъ основную, преобладающую черту въ его характер, a съ другой — его необыкновенную привязанность ко мн, передъ которой уничтожились вс другія отношенія его жизни — кому знать объ этомъ лучше, какъ не мн, который видлъ въ немъ нжнйшаго изъ отцовъ!..

Здсь голосъ Вальтера, чистый и громкій, понизился на цлую октаву, и глаза его безсознательно обратились на ближайшіе предметы.