Домби и сын

— Я видлъ васъ, я имлъ наслажденіе говорить съ вами: что теперь можетъ меня боле осчастливить, какъ не мысль о возможности оказать вамъ какую-нибудь услугу? О, куда я не пойду, чего я не готовъ сдлать ради васъ, милая миссъ Домби!

Она улыбнулась и назвала его братомъ.

— Вы такъ перемнились! — сказалъ Вальтеръ.

— Я перемнилась?

— Для меня… — сказалъ Вальтеръ тихимъ голосомъ, какъ будто размышляя съ собою вслухъ, — перемнились для меня. Я оставилъ васъ ребенкомъ, a теперь… о! теперь вы…

— Теперь, какъ и тогда, я твоя сестра, любезный Вальтеръ. Разв ты забылъ, какія общанія другъ другу мы длали передъ прощаньемъ?

— Забылъ?!

Больше онъ ничего не могъ проговорить.

— И если бы точно ты забылъ, милый Вальтеръ, если бы несчастья и опасности удалили ихъ изъ твоихъ мыслей, ты бы долженъ былъ вспомнить ихъ теперь, когда находишь меня бдною, отверженною, безпріютною, не имющею на свт друзей, кром тхъ, съ которыми говорю!

— О, я помню, Богъ видитъ, какъ я помню каждое ваше слово!

— Вальтеръ! — воскликнула Флоренса сквозь слезы и рыданія, — милый братецъ! отыщи для меня на этомъ свт какую-нибудь тропинку, по которой я могла бы идти одна, и работать, и трудиться, и думать иногда о теб, какъ о единственномъ человк, который мн покровительствуетъ и защищаетъ, какъ сестру! О, помоги мн, милый Вальтеръ, мн такъ нужна твоя помощь!

— Миссъ Домби! Флоренса! Я готовъ умереть, чтобы оказать вамъ всякую помоіць. Но родственники ваши горды и богаты. Вашъ отецъ…

— Нтъ, нтъ, Вальтеръ! Не произноси этого слова… никогда, никогда!

И говоря это, она обхватила руками свою голову съ такимъ отчаяннымъ выраженіемъ ужаса, который оцпенилъ на мст молодого человка, Съ этого часа онъ никогда не забывалъ голоса и взора, какими онъ былъ остановленъ при имени ея отца. Онъ почувствовалъ, что не забылъ бы этого во сто лтъ своей жизни.

Куда-нибудь и какъ-нибудь, только не домой! Все прошло, все кончено, все потеряно, разорвано, прекращено! Вся исторія ея страданія заключалась въ этомъ взор и крик, и онъ почувствовалъ, что не въ состояніи забыть ихъ илую вчность!

Положивъ свое нжное лицо на плечо капитана, Флоренса разсказала, какъ и почему она бжала изъ родительскаго дома. "Если бы каждая горькая слеза, пролитая при этомъ разсказ, падала на того, кого она не называла, это было бы лучше для него", — думалъ Вальтеръ, пораженный паническимъ страхомъ, — "нежели потеря такой сильной, могущественной любви". Капитанъ между тмъ, ошеломленный до послдней степени, выразилъ свое изумленіе тмъ, что разинулъ ротъ и скривилъ, безъ всякой деликатности, свою лощеную шляпу.

— Налво кругомъ, ребята! — сказалъ онъ, наконецъ, сдлавъ крюкомъ энергичный жестъ, — баста! Отваливай, Вальтеръ, въ свою каюту и оставь красавицу на мои руки!

Вальтеръ взялъ въ об руки ея маленькую ручку, поднесъ къ своимъ губамъ и поцловалъ. Теперь онъ зналъ, что она дйствительно была безпріютной, скитающейся сиротой; но никакіе милліоны не сдлали бы ее достойне въ его глазахъ. При всемъ томъ, миссъ Флоренса Домби, на высот своего прежняго величія казалась ему боле доступною, чмъ теперь, въ своемъ настоящемъ положеніи.

Капитанъ, не смущаемый такими помышленіями, проводилъ Флоренсу въ ея комнату и расположился стоять за дверьми на часахъ до тхъ поръ, пока его радость не устроитъ приличнымъ образомъ всего необходимаго для грядущаго сна. Оставляя, наконецъ, свой сторожевой постъ, онъ не мотъ отказать себ въ удовольствіи приставить глаза къ замочной щели и проговорить: "Утонулъ онъ, не правда ли"? Затмъ, спускаясь съ лстницы, онъ попытался пропть куплетецъ изъ любезной Пегги, но весьма и весьма неудачно, какъ будто въ его горл застряла корка поджареннаго хлба. Несмотря на такую неудачу, онъ благополучно добрался до маленькой гостиной и, опочивъ на своемъ лож, видлъ во сн, что будто старикъ Гильсъ женился на м-съ Макъ Стингеръ, и что будто эта леди держитъ его въ секретной комнат подъ замкомъ, на хлб и вод.

Глава L

Жалоба мистера Тутса

Была вверху y деревяннаго мичмана порожняя комната, прежняя спальня Вальтера Гэя. Вставши рано поутру, молодой человкъ предложилъ капитану, что не мшало бы перенести туда лучшую мебель изъ маленькой гостиной, на тотъ конецъ, чтобы Флоренса могла распорядиться этой комнатой немедленно посл своего пробужденія. Капитанъ, само собою разумется, тотчасъ же принялся за дло, съ ревностью и усердіемъ испытаннаго морехода, и потому нтъ ничего удивительнаго, если этотъ чердачекъ часа въ два превратился въ сухопутную каюту, украшенную превосходнйшими движимостями изъ гостиной со включеніемъ даже фрегата «Тартаръ», повшеннаго надъ каминомъ къ невыразимому наслажденію капитана, который минутъ тридцать сряду только и длалъ, что оглядывался назадъ и любовался этимъ изящнйшимъ произведеніемъ творческой фантазіи художника мариниста.

Напрасно молодой человкъ, вооруженный всми запасами краснорчія, убждалъ капитана завести свои большіе часы, взять назадъ жестяную чайницу или прикоснуться къ сахарнымъ щипчикамъ и чайнымъ ложечкамъ. Единственный, неизмнный отвтъ капитана былъ такого рода: