Доминион

Когда они въехали в южные предместья, погода была по-прежнему сумрачной, стоял сырой туман, моросил дождь. Машина ехала по главной дороге, мимо невысоких цехов, откуда доносился размеренный стук машин. Дальше тянулась обширная площадка, от края до края заставленная одинаковыми автомобилями. Вывеска на воротах гласила: «Лонгбриджский завод».

– Видимо, это большой завод «Остин-Моррис», – сказал Джефф. Дэвид обратил внимание, что в здании рядом с дорогой произошел пожар, от него остался только почерневший скелет. Джефф продолжил: – Я слышал, что в прошлом месяце сгорело заводоуправление. Рабочие взбунтовались из-за того, что им не позволили создать профсоюз. Чаша терпения на севере переполнилась.

– Помните грузовик с солдатами, который мы видели по дороге? – проговорила Наталия. – Дела в Йоркшире принимают серьезный оборот.

– Будет много крови, – сказал Дэвид.

– А что еще остается людям? – резко спросила она.

– На что вы надеетесь? На пролетарскую революцию? Мне кажется, как раз к ней стремится тот санитар, Бен. Сомневаюсь, что Черчилль одобрит это.

– Сопротивление – это союз антифашистских сил, как и любое движение сопротивления в Европе. Когда мы победим, пройдут выборы и народ сам определит форму правления. И я не стремлюсь к революции.

– Как бы я хотел, чтобы мы вернулись туда, где были перед войной, – посетовал Джефф.

– Это иллюзии, – отрезала Наталия. – Прежде чем произойдет поворот к лучшему, станет хуже. Что бы ни вышло, это не будет похоже на мир до тридцать девятого года. Нам следует с этим смириться.

Следуя указаниям, которые Наталия запомнила наизусть, они проехали университет и оказались среди рядов террасных домов; обшарпанные двери выходили прямо на улицу. Но дальше к востоку дома стали крупнее, обзавелись садиками. Они приблизились к парку, потом оказались среди больших, отдельно стоящих викторианских вилл в три или четыре этажа. Пасмурный день клонился к вечеру, в тумане уже светились желтые прямоугольники окон. В одном доме Дэвид разглядел гостиную с высоким потолком, с зеркалами и картинами на стенах; там сидел мужчина и держал на коленях маленькую девочку. В верхней квартире следующего здания средних лет женщина помешивала что-то в кастрюле, стоявшей на плите. Они ехали медленно, вглядываясь в дома, чтобы различить номера.

– Остановитесь здесь, – воскликнул Джефф. – Видите вон то заколоченное окно на втором этаже?

Они вышли из машины и приблизились к дому. В сравнении с соседними зданиями он выглядел запущенным, на краснокирпичной стене виднелись полосы мха. Лица всех троих покрылись моросью. Первый и второй этаж были погружены в темноту, но на третьем в одном окне горел свет. Дэвид посмотрел на заколоченное окно, потом на мостовую под ним, где между каменными плитами пробивалась трава.

– Брату Фрэнка повезло, что он не сломал позвоночник, – заметил он.

– Тогда завели бы дело об убийстве, – отозвался Джефф.

Парадная дверь была большой и массивной, рядом с ней было три звонка. Дэвид достал два взятых у Бена ключа, связанные шнурком, вставил в замочную скважину тот, что был побольше, и дверь легко открылась. Изнутри пахнуло холодной сыростью. Наталия оглядела улицу. Прохожих в это ненастное воскресенье не было. Смеркалось, вскоре должны были загореться фонари на столбах. Дэвид шагнул внутрь и щелкнул выключателем. Голая лампочка высветила пыльные плитки пола, стены с облупившейся краской.

– Как тут сыро, – сказал Джефф.

– Говорите тише, – велела Наталия.

Они поднялись по лестнице и увидели на площадке дверь с табличкой «Квартира 2». Дэвид отпер замок, включил свет, и они вошли в маленький коридор с потертым ковром. В ноздри ударил резкий, несвежий запах. Затем они осторожно отворили еще несколько закрытых дверей. Маленький, довольно-таки грязный санузел, с плесенью на плитках; кухня с закопченной плитой. Все кухонные шкафчики были распахнуты, пол устилали банки и битая посуда. Просторная спальня с кроватью-однушкой и древним гардеробом, судя по всему, избежала погрома. Наконец они вошли в похожую на пещеру гостиную с большим заколоченным окном. Тут царил хаос: картины на стенах покосились, стулья были опрокинуты. Книги и журналы – научно-фантастические, как заметил Дэвид, – были выброшены из вместительного книжного шкафа и валялись на ковре. На экране телевизора змеилась трещина. Не пострадал только большой стол с поворачивающейся крышкой. Рядом с ним на полу лежали, лицевой стороной вниз, две фотографии.

– Господи, это все Фрэнк устроил? – проговорил Джефф.

– Должно быть. – Дэвид посмотрел на окно, к раме которого были прибиты гвоздями тяжелые доски. – Интересно, кто это устроил? Домовладелец, видимо.

Дэвид повернулся к фотографиям. Как и на всем прочем, на них лежал слой пыли. Один снимок, из их колледжа, датировался 1936 годом. Он поднял его и увидел собственное молодое лицо; рядом стояли Джефф и Фрэнк со своей странной ухмылкой. На другой фотографии был запечатлен человек в военной форме, чей взгляд выдавал тяжкие предчувствия.

– Так это же вылитый Фрэнк. – Джефф присвистнул. – Должно быть, его отец.