Допетровская Русь

На это великий князь получил от патриарха грамоту, в которой глава греческого и русского духовенства писал: «Святой царь занимает высокое место в церкви; он не то, что другие поместные князья и государи. Цари вначале упрочили и утвердили благочестие во всей вселенной; цари собирали вселенские соборы, они же подтвердили своими законами соблюдение того, что говорят божественные и священные каноны о правых догматах и благоустройстве христианской жизни, и много подвизались против ересей… За все это они имеют великую честь и занимают высокое место в церкви. И если по Божию попущению язычники окружили владения и земли царя, все же до настоящего дня царь получает то же самое поставление от церкви, по тому же чину и с теми же молитвами помазуется великим миром и поставляется царем и самодержцем ромеев, т. е. всех христиан. На всяком месте, где только именуются христиане, имя царя поминается всеми патриархами, митрополитами и епископами, и этого преимущества не имеет никто из прочих князей или местных властителей. Власть его, в сравнении со всеми прочими, такова, что и самые латиняне, не имеющие никакого общения с нашею церковью, и те оказывают ему такую же покорность, какую оказывали в прежние времена, когда находились в единении с нами. Тем более обязаны к этому православные христиане. И если язычники окружили землю царя, то христианам не следует презирать его за это; напротив, это самое да послужит для них уроком смирения и заставит их подумать, что если великий царь, господин и начальник вселенной, облеченный такой силой, поставлен в столь стеснительное положение, то что могут потерпеть разные другие местные властители и мелкие князья…»

«Один только царь во вселенной… Ибо если и некоторые другие из христиан присвоили себе имя царя, то все эти примеры суть нечто противоестественное, противозаконное, дело тирании и насилия. В самом деле, какие отцы, какие соборы, какие каноны говорят о тех царях? Но все и сверху и снизу гласит о царе природном, которого законоположения, постановления и приказы исполняются во всей вселенной, и его только имя повсюду поминают христиане, а не чье-либо другое».

И вот не стало этого царя, защитника православия, титуловавшего себя «святым». Московскому князю уже раз пришлось выступить защитником православия, когда греки со своим императором, в поисках помощи против теснивших их турок, обратились к папе и поманили его обещанием соединения церквей. Во Флоренции в 1439 году был созван папой собор восточных и западных пастырей церкви. На этом соборе было решено, что католическая и православная церкви могли бы соединиться. Участники собора, католические и православные духовные лица, выработали и условия соединения. Это соглашение известно в истории под именем флорентийской унии. Русский митрополит Исидор, грек по происхождению, был тоже на этом соборе и принял унию. Великий князь Василий Васильевич усиленно уговаривал митрополита Исидора не ездить во Флоренцию на собор, а когда тот все-таки поехал, великий князь молил его много, «да принесет к нам нашего православного христианства благочестие». Исидор принес вместо того унию. За это Исидор был лишен сана и осужден собором русских епископов.

Великого князя Василия стали славить, как «всея русския земли утверждение, а греческия веры подтверждение и поддержателя».

Взятие турками Константинополя русские люди приписали отпадению греков от православия, стали смотреть на это несчастье, как на наказание Божие грекам. В это же время пало тяготевшее над Русью божеское наказание – татарское иго.

Падение Византийской империи от ударов мусульман и освобождение России в то же время от ига мусульман же, конечно, вызывало на размышление; и вот русский митрополит Зосима, составляя в 1492 году «пасхалию», т. е. расчет дней празднования св. Пасхи на восьмую тысячу лет, пишет, как «ныне прославил Бог» «в православии просиявшего благоверного и христолюбивого великого князя Ивана Васильевича, государя и самодержца всея Руси, нового царя Константина новому граду Константина Москве и всей Русской земле и иным многим землям государя».