Допетровская Русь

Одной из главных причин военных неудач русского войска было и его вооружение. Сидел русский всадник на малорослой лошадке, правда, очень быстрой и выносливой, но неустойчивой в бою; седла делались так, что всадники могли поворачиваться на них и стрелять во все стороны. На лошадях сидели они высоко, поджав ноги, вследствие чего не выдерживали сколько-нибудь значительного удара копьем; на мизинце правой руки висела у каждого всадника нагайка; повода у очень легких уздечек были двойные, с отверстием на конце, которое надевалось на палец правой руки, чтобы можно было, не выпуская поводьев, стрелять из лука. Обыкновенное вооружение всадника состояло из лука на левом боку, колчана со стрелами под правой рукой, топора или кистеня, сабли и ножа; копье всадники употребляли редко. Весь прибор к луку назывался саадак. Защитным оружием служила броня, кольчуга или, у менее состоятельных, тегиляй: это был плотный, простеганный на пеньке и вате и усаженный металлическими бляхами кафтан, защищавший все тело спереди и сзади до ног. На голове носили простые шапки, шапки бумажные – вроде капоров из плотной материи, простеганной пенькой или хлопчатником; в большом ходу были и шапки железные, или шеломы. Некоторые из знати носили очень богатое вооружение – кованые шлемы, кольчуги, латы, бахтерцы, зерцала и т. п. Одежда на всех была длинная, до пят, подбитая шерстью, чтобы лучше могла выдерживать удары, крытая иногда лосиной или мягкой выделанной оленьей кожей. Ратники, которых выводили с собой служилые люди, шли в бой иногда только с одной рогатиной, удобной, по выражению Маржерета, разве только для встречи медведя. Огнестрельное оружие было мало в ходу в XVI веке, но в XVII веке оно встречается чаще; обыкновенно это были тяжелые гладкоствольные пищали, крайне неудобно заряжавшиеся и стрелявшие маленькой пулькой, бившей на небольшое расстояние.

Иностранцы отдают, однако, должную честь храбрости, силе, выносливости и неприхотливости служилых людей на войне. Стефан Баторий удивлялся упорству и самопожертвованию, с которым умели драться русские. Англичанин Ченслер говорит, что не знает людей, способных к столь суровой жизни, какую ведут русские. Простые воины живут в шалашах из прутьев, покрывая их войлоками. Имея лук или чеснок и сухари, московский ратник легко обходится без остальных приправ. Лошади так же неприхотливы, как и их владельцы, и при бескормице умеют питаться ивовыми прутьями и древесной корой, сохраняя при этом силу и бодрость.

«Если бы русский воин, – по словам Флетчера, – с такой же твердостью исполнял те или иные предприятия, с какой он переносит нужду и труд, или столько же был способен и привычен к войне, сколько равнодушен к своему помещению и пище, то далеко превзошел бы наших солдат, тогда как теперь он много уступает им и в дисциплине и в самом исполнении военных обязанностей… Что бы можно было сделать с этими людьми, если бы они были выучены дисциплине и военному искусству цивилизованных войск! Если бы московский государь имел при себе людей, которые могли бы научить его войско этим двум вещам, то, я думаю, лучшие и сильнейшие христианские государи не смогли бы соперничать с ним».

Главнейшие пособия: Н.И. Павлов-Сильванский «Государевы служилые люди»; С.В. Рождественский

«Служилое землевладение в Московском государстве XVI в.»; В.О. Ключевский «Курс русской истории», чч. II и III; М.А. Дьяконов «Очерки общественного и государственного строя Древней Руси»;

Н. Загоскин «Очерки организации и происхождения служилого сословия»; В.И. Сергеевич «Юридические древности», т. I.

На сторожевой границе Московского государства

Тревожно и беспокойно жилось в XV, XVI и XVII веках на границах Московского государства. С тех пор как образовалось Московское государство, началась эта тревожная боевая жизнь московской окраины. Защита своих пределов сделалась еще тогда, в XV веке, самой настоятельной необходимостью в государственной жизни, и в Москве правительству неустанно и зорко приходилось следить за краями своей земли.

Только с дальнего севера, где царили льды и плескались холодные волны Белого моря да простиралась беспредельная непроходимая тундра с ее морозами и вьюгами, Москве не приходилось ожидать серьезной беды и вражьего нападения, разве только пошалят там разбойники-пираты из «свойских» или «урманских немцев».

На западе еще при Александре Невском новгородцам приходилось отбиваться от шведов и ливонских рыцарей. Не мирно уживалось со своими северо-западными соседями и Московское государство. Шведы и ливонцы владели всем восточным побережьем Балтийского моря, а добыть на этом море гавань для прямых сношений с западом Европы давно стало мечтой московского правительства, искавшего на западе тамошних знаний и науки, стремившегося прямо от западных народов приобретать их произведения и сбывать им свои.