Допетровская Русь

По усадьбам служилых людей начиналась кипучая, суетливая деятельность, подготовка к смотру. Отворяли каморы и кладовые, выносили и развешивали проветрить боевые кафтаны, чистили и острили оружие, увязывали в торока походный запас; те, которые должны были привести с собой вооруженных слуг, выбирали, кого взять из своих холопей. Покончив днем эти хлопоты по казовой стороне смотра, служилый человек созывал всю родню, жившую при нем, подросших сыновей, племянников, которых опекал после смерти своего брата, привлекал к разговору старика-деда, сломавшего не один дальний поход и унесшего на своих согнутых годами плечах не один рубец от татарской сабли или литовского бердыша. Посоветоваться было о чем: ведь на смотру будет происходить разверстка земли, можно будет похлопотать о прирезке, если окажешься в силах выставить одного, двух ратников в полном вооружении; желательно, чтобы поместные дачи сыновьям дали поближе к поместью отца; важно для семьи, чтобы грозящее отойти после отставки от службы престарелого бессыновнего дяди поместье перешло к кому-либо из племянников, а не ушло из рода, и т. д. Обсудив все это и приготовившись спорить с окладчиками зуб за зуб, служилый человек, захватив все нужное для похода, трогался в путь, не упуская по дороге заехать к соседям, чтобы посвятить их в часть своих намерений, выведать часть соседских стремлений, а главное, заручиться добрым расположением тех дворян, которые будут выбраны в окладчики; такому нужному человеку можно и большую любезность сделать: поднести ему в гостинец саблю татарскую, пистоль немецкую, конец аглицкого сукна на кафтан, бобра на шапку. Услуга будет стоить дорогого подарка.

Думный человек, прибыв в назначенный город, отбыв парадную встречу с речами «о здоровье» и с приветственным хлебом-солью от горожан, и ублаготворившись парадным обедом у воеводы, приступал к делу. Прежде всего он предлагал собравшимся служилым людям выбрать «окладчиков» из своей среды, причем, посоветовавшись с приехавшими с ним подьячими, думный человек указывал, кого бы из местных служилых он сам хотел видеть в окладчиках. В окладчики, по наказу, надо было выбирать людей «добрых, правдивых и знающих и на тех окладчиков брать от всех дворян выборы за их руками»; после этого окладчиков приводили к присяге, и они клялись, что им, «будучи у разбору, про свою братью-дворян про все сказывать правду». Эти окладчики составляли особую коллегию при присланных из Москвы чинах, вместе с которыми они рассматривали и утверждали все дела смотра.

Все прибывшие на смотр служилые люди должны были подать думному человеку письменные заявления – «сказки»: 1) о том, в каких полках кто служил, у кого находился под начальством, в каких походах участвовал; 2) сколько у кого детей, братьев, племянников и других родственников, годных в службу; 3) не был ли кто ранен и в каком деле, равно не был ли взят в плен и сколько времени в плену находился; 4) на службу кто в каком вооружении должен явиться, с каким числом вооруженных людей, на каких конях, сколько запасу с собой будет иметь каждый ратник; 5) сколько за каждым состоит крестьянских дворов, сколько поместных и вотчинных земель и всяких угодий, вроде мельниц, рыбных ловель и т. п.

Окладчики оставались в своем звании и после отъезда думного человека. Дела было у них достаточно: надо было зорко смотреть, чтобы «земля из службы не выходила»; всегда были вотчины, находившиеся, за смертью всех мужчин в семье, во владении матерей, жен, сестер и дочерей умерших; были несовершеннолетние вотчинники – дети; вдовам и малолетним сиротам оставлялись «на прожиток» известные части поместий их мужей и отцов, если за ними не значилось вотчин; с таких прожиточных поместий и вотчин полагались особые «даточные люди» из холопов и крестьян; на обязанности окладчиков лежало разобрать, сколько с каждого из таких владений следует даточных, как их вооружить, снабдить запасом и т. п. Окладчиков служилые люди выбирали из наиболее заслуженных и состоятельных в своей среде; за своих излюбленных людей ручались все кругом пред правительством, взимая на себя все протори и убытки, какие недобросовестный окладчик может нанести государевой службе и казне.

Про тех, кто не являлся на смотр и не подал «сказки», думный человек расспрашивал окладчиков, где находятся неприбывшие, не убиты ли, не умерли ли, не в плену ли, в другие службы не поступили ли.

Разобравшись во всех этих документах и выяснив себе положение служилых людей по их сказкам, думный человек назначал самый смотр. В хороший погожий день на площадь перед воеводской избой выносили стол, ставили скамью для приезжего думного человека и его товарищей, на стол клали «сказки», поданные служилыми людьми, «десятни», т. е. списки служилых людей, и другие нужные бумаги. Возле стола размещались окладчики и подьячие. Тут же выстраивался для почета караул из московских стрельцов.