Дракон в свете луны

На улице мерно стучал топор, откуда-то издалека раздавались приглушенные голоса — крики и снова стук, какой-то бытовой, но непривычный шум. Не гудели машины, не тараторил диктор в утренней передаче, не звучала подборка лучших песен Blackpink75 из супермаркета на углу.

Йонг все еще пребывала в чужом ей мире.

— Чун Сок просил привести юджон-ёнг в деревню, когда она придет в себя, — зазвенел незнакомый голос прямо за стеной дома. Легкие шаги замерли напротив закрытого окна. — Он собирается рассказать о ней остальным, будет неудобно, если она останется в стороне.

— Но ты сказал, что она еще слаба, — запротестовал Вон Бин.

— Да, сказал и от своих слов не отказываюсь, — подтвердил незнакомец. — Но это единогласное решение всей Лапы Дракона. Я с ним согласен тоже. Накорми ее и приведи, я послежу за ней.

Загремела посуда, Вон Бин ойкнул и несколько раз выругался — незнакомыми, жесткими словами, которые прозвучали словно раскаты грома или катящиеся по склону горы камни. Йонг решила, что лежать и слушать о себе сплетни это пустая трата времени, и потому выползла из-под теплого одеяла. Она была одета в знакомую ей турумаги, но все равно даже на спертом, пахнущем потом воздухе ее сперва пробрал озноб, а потом сковало от холода.

Где это она? Как давно здесь находится?

У порога стояла пара комусин, Йонг зацепила их в последний момент и отворила скрипучую дверь — в глаза ударил слепящий белый свет, и только потом в резких солнечных лучах проявились очертания вещей. Двор был обнесен старым забором и абсолютно пустовал: голая земля, покрытая редким слоем пожухлой травы, осколки разбитой посуды и ржавый серп у крыльца. Только посередине двора стоял столик на низких ножках, да слева была пристройка — навес с соломенной крышей, под которым стояли большие глиняные сосуды с водой.

Вон Бин выбежал к Йонг в тот момент, когда она шла к навесу с кувшинами, чтобы умыться. Ноги плохо ее слушались, тело вело из стороны в сторону, и колючий холод мешал двигаться. Вон Бин бросился ей на помощь и помог дойти до навеса.

— Вам лучше лежать, пока совсем не поправитесь, — говорил он, в словах проскальзывали знакомые Йонг интонации — так Нагиль мог возразить девушке, но не Вон Бин.

Она умылась холодной водой, поморщилась, когда пальцы свело и пробрало до костей на неприветливом ветру, задувающем из подлеска за забором.

— Сколько я спала? — спросила Йонг. Вон Бин усадил ее на столик и беспокойно топтался рядом.

— Два дня, кажется. Капитан принес вас вчерашним утром, сказал, вы простудились в дороге.

Йонг осмотрела выглядывающие из-за крыши дома вершины лип с редкими ярко-зелеными листьями, оглянулась через плечо. Все, что их окружало, это уже привычный глазу лес с полуголыми деревьями и бело-серые шапки гор, затянутые дырявыми облаками. Понять, какое время суток, было практически невозможно. Знать бы вообще, какой сезон сейчас окутывает корейский полуостров в этом мире.

— Дня три прошло, — прикинула Йонг, вспоминая мутные сновидения о переходе в горах и полете. Что из этого было сном, а что — правдой?

— Все уже собрались, — продолжил Вон Бин. — Капитан отлучился, мы ожидаем их к полудню.

— Их?

— Его и Лан. Они спустились в долину, но скоро вернутся. Здесь вам ничто не угрожает, юджон-ёнг.

Знать бы еще, где это — здесь…

Вон Бин принес девушке миску с кашей и глиняную кружку с водой. Йонг не хотела есть, хотя желудок, похоже, прилип к позвоночнику. Она поморщилась, взяла миску двумя руками. В ячменной каше плавали грибы и порубленный корень женьшеня. На вкус — как сопли с землей, грибы скрипели на зубах, и Йонг с трудом проглотила все, лишь бы не чувствовать подступающей к горлу тошноты. Это от голода.

Какой бы едой ее здесь ни кормили, травить, кажется, никто не собирался, так что даже отвратительная каша была просто делом привычки и вкусовых предпочтений.

— Так где же мы? — спросила девушка, отодвигая миску. — В очередном горном лагере?

— Не совсем, — замялся Вон Бин, все это время простоявший рядом, как часовой у врат Кёнбоккуна76 в дни демонстрационного караула. — Чун Сок попросил вас спуститься в деревню, госпожа, но вы можете остаться, если…

— Нет, — перебила его Йонг. Лицо воина вытянулось от удивления. — Нет, пойдем. Кто мы, чтобы спорить с пуримгарра, да?

Вон Бин фыркнул и тут же закашлялся.

Они вышли со двора и спустились по каменистой тропе в низину, прошли мимо старых разрушенных домов, похожих на тот, в котором Йонг проснулась. То тут, то там ей на глаза попадались остатки чужой жизни — глиняные черепки, рукоятка от топора рядом с деревом, сам топор, ржавый и расколотый, у каменного идола с испорченной головой. Это место выдавливало из себя прошлое, как живое, не давало старому быту остаться в недрах своей земли. Йонг решила, что ее спрятали в заброшенной деревне. Удобное место для той, кого в этом мире быть не должно — она могла оставаться здесь призраком наравне с духами, не покинувшими свои старые жилища.

Но Вон Бин привел девушку к живым.