Дракон в свете луны

— Не стоит драматизировать и сгущать краски, дорогая, — сказал он. Каждое его слово подкреплялось той уверенностью, какой Йонг не могла похвастаться и в спокойное время, стояло на границе высокомерия и довольства. — Мы не хотим причинять вам боль и не допустим, чтобы вы навредили себе.

— Тогда освободите моего друга, — ответила Йонг. Пускай у нее не было ничего, что она могла противопоставить интересам японского генерала, но ее руки все еще могли стискивать рукоять меча, меч все еще мог резать плоть, и жизнь принадлежала ей, а не кому-то из не-Чосона, будь то Тоётоми, Рэ Вон или кто-либо другой на этом корабле.

— И тогда вы обернетесь драконом? — спросил генерал. — Наш Рэ Вон рассказывал, что драконы своевольны, но как и каждого зверя, их можно приручить.

Рэ Вон покосился на генерала.

— Это не сработает, Тоётоми-сама, — сказал он по-корейски, а потом посмотрел на Йонг почти с отчаянием.

— Сон Йонг…

Тоётоми кивнул. Йонг не успела это заметить, как не успела ничего сделать: самурай шагнул к ней, Рэ Вон бросился ему наперерез, но тот целился не в Йонг — меч скользнул мимо нее и вонзился в Вон Бина. Его стон ударил Йонг в затылок, она закричала еще до того, как обернулась, чтобы поймать падающее на нее тело воина.

— Вон Бин! Нет-нет-нет, Вон Бин!

Меч с чавканьем вышел из его живота, рубаха намокла, кровь закапала прямо на руки Йонг. Она выронила оружие, Рэ Вон схватил ее поперек талии и попытался оторвать от Вон Бина. Йонг вырывалась, цеплялась за оседающего воина. Он улыбнулся ей окровавленным ртом.

— Сыта-голь, — позвал он и враз обмяк.

— Вон Бин! — кричала Йонг. — Вон Бин!

Кое-как ее оттащили от воина, Рэ Вон с силой отвернул ее лицо от мертвого тела и прижал к груди. Йонг кричала так, что стыло в жилах, перед глазами стояла улыбка Вон Бина, в горле клокотала больная ярость.

— Йонг, пожалуйста! — взмолился Рэ Вон, но она его не слышала, как не слышала одобрительных криков самураев, как не видела ни ожидания на лице генерала, ни рук сонбэ, стискивающих ее, рыдающую, в объятиях.

Она почувствовала, как где-то глубоко внутри нее, в самом желудке, куда стекалась боль, что-то треснуло — гранит, сдерживающий весь ее гнев и страхи и яростное желание вырваться из-под оков чужого, неправильного мира. Йонг втянула ртом накалившийся в один миг воздух, пропустила его через себя и выплюнула обратно дым и копоть — мгновенно запахло кровью. Йонг вырвалась из ослабевших рук Рэ Вона, упала, теряя контроль над телом.

С палубы поднялась уже не девушка — монстр, спавший в ее теле с тех пор, как она впервые оказалась в этом Чосоне, зверь, которого Лан просила оберегать и взращивать, но не кормить собственными эмоциями, чудовище из древних сказок, которыми прежде пугали на ночь детей.

Кожа покрылась волдырями и сходила с ее рук и шеи слоями, обнажая древнее зло холодного багряного цвета гнилого мяса. Запах, почудившийся Йонг поначалу, был не запахом крови Вон Бина, а влажным металлом, и рвался из нее настоящий дракон, когтями прорывал себе путь из нутра тела наружу, в мир.

Йонг горела и плавилась, растягивались кости, мышцы, расходилась под давлением изнутри плоть, и она могла только кричать и кричать, и кричать, и страхи и гнев замещались в ней физической болью, терпеть которую не было сил.

Корабль закачался на волнах, вспенилась вода, позвала за собой. Йонг корчилась, ее замотало, дернуло к борту, и она вывалилась в море под яростные крики самураев и Ким Рэ Вона.

— Ханрю! — вскричали перепуганные самураи и свесились через борт. — Ханрю!

— Держите ее, глупцы! — вторил им Рэ Вон и уже сам рвался к ней в ледяную взбесившуюся воду. Кто-то сбросил сверху сеть, ту самую, что Йонг позабыла на ступенях, но волны подхватили ее и отнесли в сторону, не тронув девушку.

Вокруг Йонг бурлило море, внутри шипела кровь, ноги все еще оставались ее собственными и в воде обращались не в лапы, а в единый отросток, она с трудом оставалась на поверхности, чувствуя, как коченеет низ тела и плавится грудь, шея и все лицо.

Нельзя было становиться драконом, пока рядом не было Нагиля, он помог бы ей, оттащил назад, к себе, не дал обратиться монстром! Йонг поймала эту ускользающую из сознания мысль и зацепилась за нее в отчаянной попытке спастись. Дракон пожирал ее тело и разум и забирал себе все, что она прежде контролировала и над чем имела власть — над руками, ногами, телом, сердцем и разумом.

— Спасите!.. — успела выдохнуть Йонг, прежде чем ее накрыла волна, и в воде вытянула перед собой не руки, а драконьи лапы с когтями. Ноги больше не слушались, ноги были не ее — не лапы даже, а змеиный хвост, и обращалась она не в дракона, а в подобие его, и сама понимала это остатками сознания, что еще плескалось в бурлящей, кипящей внутри и вокруг нее лавы.

Она почувствовала, как ее оплетает вода и не дает зверю вырваться из тела полностью, а потом ее пронзила новая вспышка боли — что-то острое и холодное до каления вонзилось промеж лопаток с лопающейся кожей. Кто-то выстрелил ей в спину. Йонг поняла, что кричать больше не может — язык раздвоился и вывалился изо рта.