Дракон в свете луны

На территории её страны река Нактон протекала не здесь, не по восточной половине полуострова. И Единых гор в её стране не было. И храмов стихий. И ещё много чего, что казалось привычным для всех в этом мире, но смущало и беспокоило Йонг – помимо японских войск Тоётоми, помимо воинов дракона, помимо самого дракона…

Вонбин извинился и ушёл от неё к Дэквану, и Йонг была предоставлена сама себе. В голове всё ещё гудело после лихорадки, дневной встряски и всех бед, обрушившихся на неё, несчастную, но думалось куда легче.

Йонг обшарила взглядом горизонт и громоздящиеся друг на друга скалы в поисках очередного храма, но выгнутой деревянной крыши и расписных столбов не увидела. Где могла прятаться неулыбчивая шаманка, когда не проводила свои обряды с господином драконом?

Спрашивать кого-либо из Лапы Дракона Йонг не хотела. Остальные воины, несмотря на предупреждения своего капитана, шарахались от неё и прятали взгляд, едва замечали, что Йонг на них смотрит. Те единственные Дочери, кто не воротил от неё нос, Юна и Дарым, сейчас принимали новые задания от своей предводительницы.

Йонг обогнула их казарму и пошла вверх по холму. Предчувствие её не обмануло: Лан нашлась у колодца, который Йонг заприметила ещё днём. Шаманка несла туда два небольших кувшина, её белые одеяния мелькали между деревьями, пока Йонг до неё добиралась. Всем в лагере драконьего войска нашлось дело – всем, кроме ожидающей неизвестно чего юджон-ёнг.

– Давайте помогу? – спросила Йонг, когда оказалась рядом с Лан. Женщина опустила на влажную землю один кувшин с водой и как раз тянулась ко второму. В обоих Йонг заметила разноцветные камни и теперь задумалась, являлись ли они частью какого-то ритуала, который проводила шаманка над Нагилем-драконом, или же предназначались для более туманных целей.

– Ты пришла не помощь мне оказать, – отрезала женщина, и Йонг тут же кивнула.

– Пришла задать несколько вопросов, – призналась она. – Четыре, если честно.

– Тогда помоги.

Шаманка отдала Йонг второй кувшин и велела набрать в него воды, только половину. Камешки на дне кувшина застучали друг об друга и чуть не вывалились, когда Йонг переливала в него воду.

– Теперь идём.

Они сошли с холма, но свернули не к деревне, а в бамбуковый лес, который отчего-то пугал Вонбина. Йонг несла тяжёлый кувшин двумя руками перед собой и старалась ступать как можно осторожнее – тот норовил выскользнуть из рук, хотя шагающая рядом Лан с точно таким же кувшином будто парила над землёй, не испытывая трудностей.

Шаманка привела Йонг в лес: здесь высились ярко-зелёные столбы, свет заходящего солнца прореза́л воздух, и в его лучах пылинки превращались в искры. Вид был захватывающий, но оценить его Йонг не успела: Лан провела её в размеченный смолой и сажей знак на земле – линия шла по земле и очерчивала круг, и рассекала его волной. Снова тайцзи.

– Умойся, – сказала Лан. Йонг поставила кувшин в центр круга и подчинилась. Шаманка внимательно наблюдала, как она неуверенно опускает ладони в ледяную воду в кувшине, как умывает лицо, стирая с него пыль и пот, как медленно выпрямляется. Стало легче дышать, свежий воздух будто ворвался в лёгкие. Йонг повернулась к женщине и невольно ахнула.

– Это всё из-за камешков? – спросила она, и шаманка поджала губы.

– Это всё из-за того, что ты чумазая. Садись.

Обижаться Йонг не стала: уселась прямо на сухие листья перед Лан и молчала всё то время, что шаманка водила над ней пшеничными колосьями, трясла рукой с семенами бобов, рассыпа́ла вокруг неё рис и махала какими-то метёлками перед лицом.

– Великий Цикл, которому подчиняется всё живое, это пять стихий, – объясняла шаманка тягучим голосом, её слова тонули в шуме листвы высоко над их головами. – Вода, Дерево, Огонь, Земля и Металл. Их силы есть в реке или море, в порывах ветра, пламени костра, в твёрдой земле и мечах, созданных людьми. Их силы есть в бобах, пшенице, злаках, в стеблях гаоляна и рисе.

Йонг слушала молча, сдерживая рвущиеся с языка вопросы. Весь обряд казался ей не просто мистическим, а запретным, словно все стихии противились ему.

– Их силы есть в слезах и поту, – продолжала Лан. Йонг вспомнила, как о том же говорил ей Вонбин во время похоронного ритуала. «Алому Фениксу мы отдаём пот. Лазурному Дракону – слёзы, Жёлтому Единорогу – слюну, а Черепахе…»

– А силы Черепахи и Белого Тигра в чём заключаются? – спросила Йонг, и шаманка взглянула на неё, поджимая губы. Что? Это же простой вопрос, ей никто не ответит?

– В моче, – огорошила Лан. – И в соплях. Помолчи теперь.

Йонг поджала губы. Оказывается, не всё, что связано с Великим Циклом, такое уж возвышенное, как о нём говорят Вонбин и остальные.

– Дракон в тебе спит, – подытожила Лан. Йонг нахмурилась – она ожидала, что шаманка скажет, что нет в ней никаких драконов и никакой опасности для себя и окружающих она не представляет. Не зря же Нагиль защищал её перед своими воинами.

Но ведь драконы не лгут. Могут ли врать шаманки? Или оба они обманываются сами?