Драконий василек

Сейчас как никогда бросался в глаза контраст между самим владыкой драконов и титулованными особами. Первый одет дорого, но без лишней роскоши, никаких украшений, только несколько скромных аметистов вплетены в мелкие косы, лежащие на спине. К дракону невольно проникаешься уважением: гордо выпрямленная спина, открытый взгляд, уверенная походка, размеренные движения, четкая, и всегда по делу речь — вот его главные украшения. А разряженные в цветастые ткани люди, увешенные сверкающими побрякушками, сейчас сжались жалобными котятами и на фоне владыки выглядели нелепо. Словно попугаи рядом с орлом. Хищным, грациозным, сильным.

Кожа вновь покрылась мурашками.

— Милорд, — прошептала одними губами, зная, что он услышит. Я уже имела возможность убедиться в остроте драконового слуха, в том числе на собственном опыте. Но он не внял моей невысказанной просьбе.

— Я жду ответа! — рык. Низкий, устрашающий, а зрачки в узкую полоску вытянулись. Сверкнули аметистовые радужки, а в опустевшем вмиг коридоре стало невыносимо холодно. Где-то тревожно забилась открытая форточка, зашелестели тяжелые шторы.

— Н-нет, ми-милорд, — рассеянно произнесла женщина, чей спутник вовсе не отрывал взгляда от узорчатого ковра.

— Смеешь врать дракону?

Мужчина насилу оторвал-таки взгляд, и его лицо перекосило, когда этот взгляд на мне остановился:

— Простите, милорд, нашу несдержанность, но наряд госпожи…

— Наряд госпожи что?

И так это сказано, что мужчина снова глаза опустил и продолжать решительно отказался.

— Прошу вас, идемте. Не стоит, ард Нойрман. Они — жертвы стереотипов. Их пожалеть нужно, а не наказывать.

Если до этого несчастная пара стояла бледной и напуганной, то теперь они откровенно дрожали. Если в лицо владыку драконов могли и не знать, то по имени знали точно.

— Про-простите, в-владыка!

Я не знала, куда себя деть. Неприятно, что все это из-за меня! Подумаешь, кто-то усмехнулся. Но владыка стоял, закинув руки за спину, и презрительно смотрел на скрючившихся придворных, которые многажды успели пожалеть о выбранном маршруте для прогулок.

— Каждый имеет право в меру воспитания реагировать на то, что не согласуется с их восприятием действительности, — я попробовала убедить дракона логикой, раз уж мои просьбы не помогали.

— Каждый? — вдруг уточнил он, посмотрев на меня с любопытством.

— Да, милорд. Каждый.

— И я сегодня не владыка драконов, ведь верно?

И так он неожиданно весело это сказал, что не удержалась от улыбки и кивнула.

— Хорошо, идемте, аэлита.

Бледная трясущаяся пара синхронно икнула. Мало того, что оскорбили владыку, так еще и его аэлиту. Когда мы пошли прочь, я спиной ощущала перепуганные взгляды. Почувствовала и поток силы, направленный владыкой, а уж визг не услышал бы только глухой. Обернулась и в изумлении подняла брови. Невоспитанные господа стояли посреди коридора голые! На них остались лишь драгоценности.

Я перевела ошеломленный и вместе с тем смущенный зрелищем взгляд на дракона, который даже не повернулся в их сторону.

— Вы же сказали, что каждый имеет право в меру воспитания реагировать на то, что не согласуется с их восприятием действительности.

— Но ваше воспитание, милорд…

— Никто и никогда не посмеет смеяться над моей женщиной, — голос его прозвучал неожиданно жестко и зло. — Никто. Никогда. Как бы она ни выглядела, что бы она ни делала — она всегда совершенна. Единственный, кто может себе позволить выказать ей свое недовольство — это я. Так воспитаны драконы. Мы защищаем свое даже ценой собственной жизни. И это действительность, которую вам следует принять, госпожа Айнари.

Под броней чешуи бьется сердце…

Милорд продолжил путь, а моя ладонь по-прежнему лежала в его ладони, но прийти в себя я не смогла. Осознать сказанное — тоже. Это настолько ошеломило, куда больше случившегося, что слова сами сорвались с уст:

— Но… я не ваша женщина, милорд.

— Вы моя аэлита. Главное слово — моя. Вопрос закрыт.

Все знают, что драконы собственники. Они ревностно охраняют свои сокровища и, должно быть, люди тоже относятся к таковым. Точнее, не люди, а друзья, любимые, аэлиты и хранители. Недаром же после того, как милорд потерял хранителя, он долгое время не решался завести другого. Мне вдруг стало невыносимо жаль его. Такая тоска, что…

Не успела оформиться последняя мысль, как меня резко толкнули куда-то вправо, а затем и вовсе прижали к стене, закрыв рот ладонью. Округлив глаза, я посмотрела на дракона, пытаясь понять, что происходит, и от кого мы прячемся. Но вскоре все встало на свои места. Чуть скрипнул диван неподалеку, принимая на себя вес чьих-то тел, а затем раздались голоса:

— Я так и не поняла, что у вас с Ролдхаром? — произнесла женщина.

— Не знаю, смогу ли я долго это терпеть. Он холодный, как камень! — голос показался знакомым. Где-то я его слышала. И почему они говорят о владыке?

— В постели? — с интересом переспросила собеседница.