Другая сестра Беннет

– Какая неожиданная радость! – воскликнула миссис Гардинер. – Не могу поверить, что мы наконец-то отправляемся в путешествие. Интересно, согласится ли Джейн взять детей на короткое время – им вряд ли понравится проделать такой долгий путь и в итоге не найти ничего, кроме гор! Но ты что-то притихла, Мэри. Разве тебе не хочется поехать?

– Больше всего на свете. Но вы уже столько всего для меня сделали. Я должна спросить: вы уверены, что хотите взять меня с собой?

– Конечно же, – заверила тетя, слегка обнимая Мэри, – куда же мы без тебя? Ты можешь развлечь нас во время долгой дороги на север – наверняка сумеешь показать нам всевозможные интересные скалы и исторические руины.

Миссис Гардинер протянула руку и взяла последнюю булочку, оставшуюся на тарелке.

– А Том сможет показать нам все места, которыми вдохновлялись поэты. Вдвоем вы предоставите нам всю необходимую информацию. Даже не придется покупать путеводитель.

– 58 –

В последующие несколько недель мистер Хейворд и Мэри тесно общались друг с другом. Он так часто бывал на Грейсчерч-стрит, иногда заходил ненадолго, чтобы засвидетельствовать свое почтение и выпить бокал вина с мистером Гардинером, иногда обедал с семьей в такой домашней обстановке, что, казалось, живет в этом доме наравне с Мэри.

Поначалу Мэри думала, что после их с мистером Хейвордом обсуждения «Аббатства Тинтерн» будет чувствовать себя неловко и слегка смущенно в его присутствии, ведь она говорила с ним с большей свободой и честностью, чем с любым другим знакомым мужчиной, и открыла те грани себя, в которых не признавалась никому другому. В той беседе собственная откровенность казалась Мэри самой естественной вещью в мире – но теперь она отчасти испытывала стыд, словно мистер Хейворд увидел ее нижние юбки. И когда он приходил обсуждать поэзию, она задавалась вопросом, не сожалеет ли и он о собственной откровенности?

Вскоре стало ясно, что ни один из ее страхов не оправдался. В их веселых беседах не ощущалось никакой отчужденности. Напротив, степень их взаимной откровенности лишь увеличивалась по мере того, как они становились ближе друг к другу, пока болтали вместе на диване или сидели рядом за обедом, со смехом обсуждая что-то. Поначалу Мэри поздравляла себя с тем, что нашла такого хорошего друга, и старалась не помышлять ни о чем большем. Она сказала себе, что благодарна судьбе за такого единомышленника, с которым у нее нашлось столько общих интересов и можно было вести более увлекательные беседы, чем с любым другим знакомым мужчиной.

Но время шло, и Мэри постепенно поняла, что ее привязанность к мистеру Хейворду выходит за рамки дружбы. Она ждала его визитов с острым предвкушением и ощущала легкий прилив удовольствия, когда объявляли о его прибытии. Когда мистер Хейворд улыбался ей в своей характерной манере, когда поддерживал ее в беседе, когда рассказывал историю, чтобы рассмешить Мэри – и прежде всего, когда его рука однажды коснулась ее руки, когда он протягивал ей книгу, – вот тогда она уже без колебаний поняла, что испытывает к нему чувства совершенно иного рода.

Свое открытие она держала при себе. Миссис Гардинер тоже заметила симпатию молодых людей друг к другу и не возражала против этого, поскольку любила их обоих и считала, что они прекрасно подходят друг другу; но когда она попыталась прояснить чувства Мэри в этом вопросе, та не открылась. Она просто ответила, что всегда рада видеть мистера Хейворда, и это была чистая правда; остальное Мэри решительно держала при себе.

Мэри боялась, что если признается в своей симпатии, то все подумают, будто она рассчитывает на взаимность; и это казалось во всех отношениях самонадеянным. Однако временами она и сама склонялась к мысли, что замечает в поведении мистера Хейворда, в его взгляде, жестах или словах нечто более теплое, чем просто дружеские чувства. Но Мэри не была в этом полностью уверена, и тихий внутренний голос иногда шептал ей, что такой мужчина, как мистер Хейворд, не может серьезно интересоваться такой женщиной, как она. Этот внутренний голос звучал уже не так настойчиво, как в прежние времена, но все равно удерживал ее от каких-либо признаний. Поэтому Мэри не делилась своими надеждами с тетей, а держала их при себе, чтобы упиваться ими наедине с собой до тех пор, пока не убедится, что ей ответят взаимностью.

Весна была уже в самом разгаре, когда однажды вечером мистер Гардинер объявил, что приготовил для всех большой сюрприз.

– Я думала, что наше путешествие в Озерный край само по себе удивительно, – ответила миссис Гардинер.

– Это будет поближе к дому. Кто-нибудь хочет угадать, что у меня за сюрприз?