Дураки, мошенники и поджигатели. Мыслители новых левых

как собственный продукт капитала, как нечто первоначальное, а прибыль, превратившаяся теперь в форму предпринимательского дохода, – просто как всего лишь добавок, придаток, присоединяющийся в процессе воспроизводства. Здесь фетишистская форма капитала и представление о капитале-фетише получают свое завершение… [В капитале, приносящем проценты, ] мы имеем иррациональную форму капитала, высшую степень искажения и овеществления производственных отношений; форму капитала, приносящего проценты, простую форму капитала, в которой он является предпосылкой своего собственного процесса воспроизводства; перед нами способность денег, соответственно товара, увеличивать свою собственную стоимость независимо от воспроизводства, т. е. перед нами мистификация капитала в самой яркой форме… такой форме, в которой уже невозможно узнать источник прибыли и в которой результат капиталистического процесса производства, отделенный от самого процесса, приобретает некое самостоятельное бытие [Маркс, 1961, с. 431–432].

Эмоциональная сила, лежащая в основе текста Маркса, очевидна, чего нельзя сказать об аргументации. Именно эта сила побуждает Лукача заимствовать терминологию Маркса. «Овеществление», «отчуждение» и «фетишизм» становятся главными пороками капиталистической системы.

Помимо «фетишизма капитала» существует также «товарный фетишизм», мистифицирующий человеческие отношения на рынке и скрывающий эксплуатацию, на которой зиждется товарное производство. Жертва товарного фетишизма воспринимает товары как наделенные особой властью, вступая в отношения обмена будто под влиянием автономных и объективных законов. С этой точки зрения товары действительно имеют власть над человеком, который фетишизирует их и начинает видеть себя управляемым внутренне присущей им магией. При капитализме человек также является товаром, подлежащим обмену в соответствии с «объективными» законами системы. Поэтому Лукач утверждает, что «объективный» мир фетишизирован, а субъективная реальность «овеществлена». Объекты гордо выстраиваются, будто наделенные силой воли, подчинившей себе окружающую действительность, тогда как человеческий субъект сведен к статусу вещи, направляемой в своем движении «объективными» законами рынка: